Голодомор глазами тех, кто выжил
Просмотров: 2276
26 листопада 2016 11:55
Живых в Новониколаевке бросали в могилу вместе с покойниками, Фото Сергея КРЫЛОВА
Старые деревья и довоенные хаты Новониколаевки еще помнят горький 1932-й, скорбный 1933-й…Когда слышишь и читаешь о голодоморе, представляешь свершившееся только умом.
Совсем другое – смотреть в лица людей, переживших это. Тогда в ответ сердце распахивается навстречу болью и сопереживанием. Это все было. И не где-то в абстрактной довоенной Украине, а именно здесь, в этом селе, на этих улицах.
Супругам Федченко из села Новониколаевка Мелитопольского района под 90 лет. Тихонько они сидят у стола в небольшой кухне. На столе - румяный батон. Несмотря на трудности, есть сегодня и хлеб, и «до хлеба». Андрей Карпович и Наталья Николаевна уже совсем старенькие и больные, вместе они уже 67 лет. Морщинистые руки любящих супругов лежат рука в руке. Андрей Карпович почти не видит - катаракта застилает мир туманной пеленой. Большими серыми глазами смотрит на меня и в то же время в глубину своей памяти:
- У мамы было пятеро детей. В 1932-м хлеб не уродил, голодовка! Многие тогда отвозили детей в детдома. Меня с братьями сдали в Терпеньевский приют. Довезли до приюта, а там спрашивают: «Где ваша мама?» Отвечаем, как научили: «Пошла конфеток купить». Потом родители старших вернули, а малышей оставили, чтобы подкормились немного – дома-то голо было. Пошли забирать, а их уже нет: крыс травили, и 40 приютских детей померли от отравы. Наверное, и наши среди них…
Супруги Федченко: сколько всего пережито!
…Вере Карповне Лободе сегодня 92, Голодомор она застала 10-летней девочкой. Чтобы спасти детей от голода, родители сдали сестру Маню и брата Мишу в Мелитопольский приют. Через время хотели забрать, но их уже отправили куда-то на север. Куда? Родители не узнали об этом никогда. А Вера с Нютой ходили на поля колоски подбирать, по ним светили прожекторами, но ни разу девчонки не попались.
Вера Лобода застала голодомор 10-летней девочкой
В Новониколаевке о голоде 1930-х тут могут рассказать многие по рассказам своих родных.
- Да, люди у нас тогда страшно мерли, - подтверждает Виктор Магас. - Трупы лежали по улицам, ездила бричка их собирать. Грузили и полуживых, говоря: «Ты все равно скоро дойдешь! Что ж, мне за тобой еще раз приезжать?» Трупы собирали за хлеб или тарелку похлебки, который получали в колхозе… Только страшное это было дело, некоторые хлопцы не выдерживали и сбегали. Да и те сборщики, что остались, голодали: у них не было сил тащить мертвецов триста метров до кладбища, некоторых просто сбрасывали в колодцы во дворах по пути.
Сколько той Новониколаевки! А ведь люди жили по соседству и не знали, что с их родными, потому что не могли дойти до соседней улицы. Обычно первыми не выдерживали дети. 1931 год. Архивное фото семьи Скиданов: сидят родители, а впереди воробушками примостились дети. Девятеро детей из этой большой семьи умерло…
Говорящие цифры
На стене Новониколаевского музея - диаграмма. Скупые цифры говорят: 1915 - населения 4380 чел.; 1926 – 4130 чел., 1939 – 2180 чел. Больше чем полсела похоронили в безвестной канаве на кладбище и зарыли трактором…
Надежда Хавер, директор Новониколаевского музея, говорит о Голодоморе и не выдерживает – начинает плакать. Ей только 63, о тех временах она знает с чужих слов. Но тема умерших в те годы раной лежит на сердце.
- Когда я была студенткой истфака, не верила в рассказы отца о голодоморе, - говорит Н. Хавер. - Мы ведь учили совсем другую историю! Вернулась из вуза и решила собрать реальные свидетельства о том, что же на самом деле было в родном селе. В эту общую картину вошли и факты из жизни семьи Хаверов. Моя бабушка болела, она насушила лекарственных трав: акацию, шалфей, ромашку, - все они пошли зимой в пищу! У деда Ивана Трофимовича был хороший сад и запас абрикосовых косточек – ими и кормились. Моей маме в голод было 13 лет. Она рассказывала о нехитрых припасах, которые остались после того, как потребовали сдать урожай: кучка буряка и морковки, полбочки квашеной капусты. Даже это забрали! Мама с младшим братом вцепились в корову, на них наставили наган: «А ну, отойдите!» и так забрали кормилицу. Отец мой Хавер Петр Федотович был фронтовик, и в плену был, и штрафбат знал. Но о голоде тридцатых рассказывал со слезами. Говорил: ничего страшнее этого не было!
В памяти навечно
Информацию о голоде в Новониколаевке Н. Хавер со школьниками собирали 25 лет. Истина потрясла до глубины сердца.
- Карпович, а что неурожай тогда был? – допытывается Надежда Петровна у дедушки Федченко. – А разве на огороде ничего не выросло? Вон сейчас бывают годы засушливые, а все ж таки сельчане и морковку, и капусту свою соберут… Почему был голод?
- Да был неурожай, был. А то, что уродило, коммунисты у нас забрали, - отвечает седой старик.
Сами Хаверы пережили голод благодаря тому, что отец украл в колхозе мешок свеклы. Часовые открыли по нему огонь, но он успел убежать. Спрятал добычу в колодец, но под утро выпал снег и скрыл следы отца, припорошил сверху мешок. А ведь по селу ходили и его искали! Всю зиму по ночам отец брал по паре бурячков и так помог выжить нескольким семьям.
Из хаты Прасковьи Ивановны Науменко люди в кожанках вынесли все, что только можно. Папа закопал во дворе ведро ячменя. В сельсовете узнали, забрали отца, били, приказывая рассказать, где Иван еще спрятал зерно. Да ничего ведь нет! Тогда конфисковали коня и бричку. Снова били по потери сознания. Потом решили, что он уже мертв, бросили на «линейку» и пошли пьянствовать: «Завтра закопаем!». Иван пришел в себя, кое-как раскрутил поводья у лошади, та потащила бричку домой. Мама быстро собрала детей, пожитки, и семья уехала на Донбасс. Так и спаслись. А в семьях, где родители были бригадирами или иным начальством, говорили: «Батько привозил паек, и мы выжили!»
19-летним новониколаевец Максим Житник в декабре перешел по льду Сиваш - бежал от голода в Крым. А когда вернулся, половины села уже не было - умерли.
- Хаты тогда стояли заброшенные, густая трава росла в рост человека. Где стежка через траву идет – значит, люди живут, - вспоминает Надежда Качина. Как представить эту пустошь и заброшенность сегодня? Как рассказать детям? В 70-летнюю годовщину голодомора Евдокия Коноплянко из Новониколаевки спекла коржи, как в те далекие годы: щирица, лобода, макуха, очистки от картошки… И нынешние школьники погрызли те «голодні перепічки».
…Мы идем по Новониколаевке. Село живет: где-то лают собаки, индюки топчутся на пригорке, стадо коров бредет домой на обед. Молчит огромная могила на кладбище, приютившая мужчин и женщин, детей и стариков. Вечная им память!
Совсем другое – смотреть в лица людей, переживших это. Тогда в ответ сердце распахивается навстречу болью и сопереживанием. Это все было. И не где-то в абстрактной довоенной Украине, а именно здесь, в этом селе, на этих улицах.
Супругам Федченко из села Новониколаевка Мелитопольского района под 90 лет. Тихонько они сидят у стола в небольшой кухне. На столе - румяный батон. Несмотря на трудности, есть сегодня и хлеб, и «до хлеба». Андрей Карпович и Наталья Николаевна уже совсем старенькие и больные, вместе они уже 67 лет. Морщинистые руки любящих супругов лежат рука в руке. Андрей Карпович почти не видит - катаракта застилает мир туманной пеленой. Большими серыми глазами смотрит на меня и в то же время в глубину своей памяти:
- У мамы было пятеро детей. В 1932-м хлеб не уродил, голодовка! Многие тогда отвозили детей в детдома. Меня с братьями сдали в Терпеньевский приют. Довезли до приюта, а там спрашивают: «Где ваша мама?» Отвечаем, как научили: «Пошла конфеток купить». Потом родители старших вернули, а малышей оставили, чтобы подкормились немного – дома-то голо было. Пошли забирать, а их уже нет: крыс травили, и 40 приютских детей померли от отравы. Наверное, и наши среди них…
Супруги Федченко: сколько всего пережито!
…Вере Карповне Лободе сегодня 92, Голодомор она застала 10-летней девочкой. Чтобы спасти детей от голода, родители сдали сестру Маню и брата Мишу в Мелитопольский приют. Через время хотели забрать, но их уже отправили куда-то на север. Куда? Родители не узнали об этом никогда. А Вера с Нютой ходили на поля колоски подбирать, по ним светили прожекторами, но ни разу девчонки не попались.
Вера Лобода застала голодомор 10-летней девочкой
В Новониколаевке о голоде 1930-х тут могут рассказать многие по рассказам своих родных.
- Да, люди у нас тогда страшно мерли, - подтверждает Виктор Магас. - Трупы лежали по улицам, ездила бричка их собирать. Грузили и полуживых, говоря: «Ты все равно скоро дойдешь! Что ж, мне за тобой еще раз приезжать?» Трупы собирали за хлеб или тарелку похлебки, который получали в колхозе… Только страшное это было дело, некоторые хлопцы не выдерживали и сбегали. Да и те сборщики, что остались, голодали: у них не было сил тащить мертвецов триста метров до кладбища, некоторых просто сбрасывали в колодцы во дворах по пути.
Сколько той Новониколаевки! А ведь люди жили по соседству и не знали, что с их родными, потому что не могли дойти до соседней улицы. Обычно первыми не выдерживали дети. 1931 год. Архивное фото семьи Скиданов: сидят родители, а впереди воробушками примостились дети. Девятеро детей из этой большой семьи умерло…
Говорящие цифры
На стене Новониколаевского музея - диаграмма. Скупые цифры говорят: 1915 - населения 4380 чел.; 1926 – 4130 чел., 1939 – 2180 чел. Больше чем полсела похоронили в безвестной канаве на кладбище и зарыли трактором…
Надежда Хавер, директор Новониколаевского музея, говорит о Голодоморе и не выдерживает – начинает плакать. Ей только 63, о тех временах она знает с чужих слов. Но тема умерших в те годы раной лежит на сердце.
- Когда я была студенткой истфака, не верила в рассказы отца о голодоморе, - говорит Н. Хавер. - Мы ведь учили совсем другую историю! Вернулась из вуза и решила собрать реальные свидетельства о том, что же на самом деле было в родном селе. В эту общую картину вошли и факты из жизни семьи Хаверов. Моя бабушка болела, она насушила лекарственных трав: акацию, шалфей, ромашку, - все они пошли зимой в пищу! У деда Ивана Трофимовича был хороший сад и запас абрикосовых косточек – ими и кормились. Моей маме в голод было 13 лет. Она рассказывала о нехитрых припасах, которые остались после того, как потребовали сдать урожай: кучка буряка и морковки, полбочки квашеной капусты. Даже это забрали! Мама с младшим братом вцепились в корову, на них наставили наган: «А ну, отойдите!» и так забрали кормилицу. Отец мой Хавер Петр Федотович был фронтовик, и в плену был, и штрафбат знал. Но о голоде тридцатых рассказывал со слезами. Говорил: ничего страшнее этого не было!
В памяти навечно
Информацию о голоде в Новониколаевке Н. Хавер со школьниками собирали 25 лет. Истина потрясла до глубины сердца.
- Карпович, а что неурожай тогда был? – допытывается Надежда Петровна у дедушки Федченко. – А разве на огороде ничего не выросло? Вон сейчас бывают годы засушливые, а все ж таки сельчане и морковку, и капусту свою соберут… Почему был голод?
- Да был неурожай, был. А то, что уродило, коммунисты у нас забрали, - отвечает седой старик.
Сами Хаверы пережили голод благодаря тому, что отец украл в колхозе мешок свеклы. Часовые открыли по нему огонь, но он успел убежать. Спрятал добычу в колодец, но под утро выпал снег и скрыл следы отца, припорошил сверху мешок. А ведь по селу ходили и его искали! Всю зиму по ночам отец брал по паре бурячков и так помог выжить нескольким семьям.
Из хаты Прасковьи Ивановны Науменко люди в кожанках вынесли все, что только можно. Папа закопал во дворе ведро ячменя. В сельсовете узнали, забрали отца, били, приказывая рассказать, где Иван еще спрятал зерно. Да ничего ведь нет! Тогда конфисковали коня и бричку. Снова били по потери сознания. Потом решили, что он уже мертв, бросили на «линейку» и пошли пьянствовать: «Завтра закопаем!». Иван пришел в себя, кое-как раскрутил поводья у лошади, та потащила бричку домой. Мама быстро собрала детей, пожитки, и семья уехала на Донбасс. Так и спаслись. А в семьях, где родители были бригадирами или иным начальством, говорили: «Батько привозил паек, и мы выжили!»
19-летним новониколаевец Максим Житник в декабре перешел по льду Сиваш - бежал от голода в Крым. А когда вернулся, половины села уже не было - умерли.
- Хаты тогда стояли заброшенные, густая трава росла в рост человека. Где стежка через траву идет – значит, люди живут, - вспоминает Надежда Качина. Как представить эту пустошь и заброшенность сегодня? Как рассказать детям? В 70-летнюю годовщину голодомора Евдокия Коноплянко из Новониколаевки спекла коржи, как в те далекие годы: щирица, лобода, макуха, очистки от картошки… И нынешние школьники погрызли те «голодні перепічки».
…Мы идем по Новониколаевке. Село живет: где-то лают собаки, индюки топчутся на пригорке, стадо коров бредет домой на обед. Молчит огромная могила на кладбище, приютившая мужчин и женщин, детей и стариков. Вечная им память!