Легенды Карпушина дома
Просмотров: 3547
27 січня 2018 18:07
В начале ХХ века в с. Терпенье поселилась семья некоего Дмитрия Федоровича Карпуши. Откуда они приехали - точных сведений нет, да и мало ли откуда приезжали в те годи люди на Мелитопольщину.
Известно только, что сам Д. Карпуша был искусный строитель, мастер на все руки: каменщик, столяр, кузнец, штукатур. Упорным трудом он заработал приличную сумму на строительстве барских особняков где-то на Кавказе, а затем обосновался в Терпенье с мечтой стать самостоятельным хозяином, а не поденщиком на службе у богатеев.
С немецкой основательностью
Перво-наперво он выкупил участок земли от кладбища до нынешней улицы Гагарина (сейчас это целый квартал) размером почти 1,5 га, насадил сад. По воспоминаниям старожилов, почти ботанический, так как там произрастало великое разнообразие фруктовых деревьев и плодовых кустарников.
Вообще обустраивался он на земле крепко. Можно даже сказать, с немецкой основательностью. Участок обнес двойной оградой: забором из известняка-дикаря и длинным рядом колючей гледичии, которую в те времена часто использовали в качестве живой изгороди. Во дворе возвел все необходимые хозяйственные постройки, кузню, столярню, выкопал колодец глубиной в 23 м, укрепив его стены бетонными кольцами, что в те времена было большой редкостью.
Поначалу семья ютилась в убогой времянке, доставшейся в наследство от прежних хозяев. Но где-то в 1910 г. Д. Карпуша начал дело всей своей жизни - строительство дома, который, как надеялся Дмитрий Федорович, станет родовым гнездом для него и его потомства. Дом задумывался не просто как крыша над головой - по своему внешнему виду и функциональным качествам он должен был перещеголять все терпеньевские частные домостроения того времени.
Родовое гнездо
Наконец, в 1914 г. большая часть постройки была завершена. Дом был выложен из красного немецкого кирпича, крыльцо подпирали пузатые, литые из бетона, колонны - символ зажиточности и благополучия. Крышу накрыли кровельным оцинкованным железом, и в ясные, погожие дни она обменивалась прыгающими солнечными зайчиками с куполом и звонницей невдалеке расположенной терпеньевской Покровской церкви.
В наше время внешний вид дома уже не внушает былого почтения, но внутреннее его устройство и убранство - настоящий архитектурный памятник, символизирующий эпоху наивысшего расцвета столыпинских «крепких хозяев» юга России. Конечно, вряд ли можно говорить о каком-то определенном архитектурном стиле в отношении данной постройки. Но что поражает более всего, так это причудливое сочетание на ограниченной площади крестьянского дома, с одной стороны, роскоши помещичьего особняка и, с другой - чисто фермерского практицизма в планировке жилых комнат и подсобных помещений.
При осмотре здания особенно бросаются в глаза обширная веранда, огромный полуподвал, состоящий из шести бытовых комнат с подвалом под одной из них и окнами, забранными коваными решетками; довольно богатая лепнина, украшающая стены и потолки жилых комнат, голландская печь и камин, обложенный снежно-белым кафелем с керамической картинкой - вставкой пасторального характера; хитроумно спрятанный ход из кухни на чердак, который был специально приспособлен для хранения зерна и даже оборудован особого рода осыпной воронкой; и, конечно, нельзя не упомянуть двойные деревянные перекрытия, настолько прочные, что прослужат еще не один десяток лет. В общем, как сказала М. Малахова, главный архитектор района: «Тем, кто купит этот дом, очень повезет».
Семья у Дмитрия Федоровича была небольшая: он, жена Татьяна Петровна и дочь Вера, которая вышла замуж за Петра Петровича Мелешко. Молодые жили в доме с родителями. Хозяин, кроме того что занимался ремеслом, как и многие в Терпенье, владел довольно большим черешневым садом на окраине села (это место до сих пор еще называют «Карпушин сад»), а также сеял зерновые на положенном ему общинном наделе.
Революционная «метла»
Но жить в счастье и довольстве пришлось недолго. Грянула революция, а вместе с ней пришла ее родная сестра - экспроприация. Карпуша как крепкий хозяин почитался у новых властей кулаком, а стало быть, «контрреволюционным элементом», который нужно искоренять. По некоторым сведениям, первая попытка отобрать дом произошла еще в 1918 г., когда в нем поселились руководящие работники ревкома и волисполкома, а хозяин, как бы по доброй воле впустив «квартирантов», сам несколько лет с семьей проживал в подвале.
Но это были только цветочки... С началом массовой коллективизации партийные и органы на местах приняли к исполнению постановление ЦК ВКП(б) «О мерах по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Д. Карпуша, как и многие другие его односельчане, подпал под действие этого постановления. В один из зимних дней 1930 г. в дом заявилась так называемая «метла» - комиссия по раскулачиванию, для того чтобы изъять домостроения, хозяйство, имущество и выселить семью, то есть фактически выбросить на улицу без средств к существованию.
Дмитрий Федорович в течение некоторого времени никак не мог смириться с утратой - днем перепрятывался в соседском сарае, а по ночам, как бездомный и всеми брошенный пес, бродил вдоль забора и с тоской глядел на родной дом, который ему теперь приходилось покидать навсегда. В конце концов, Дмитрий Федорович понял, что на данном «направлении» социализм победил «окончательно и бесповоротно», а поэтому собрал оставшиеся пожитки и вместе с семьей уехал искать счастье куда-то в Донецкую область...
Неповторимая судьба
Несмотря на то, что хозяин был выселен, дом продолжал жить своей собственной жизнью. Ведь известно, что дома, как и люди, имеют каждый свою неповторимую судьбу.
После окончания гражданской войны здесь находилась ветлечебница и квартиры ветврачей. В 1943 г. в здании располагался штаб немецко-фашистских войск, оборонявших терпеньевский сектор укрепленной линии «Вотан». Затем в доме разместился госпиталь летного состава Красной Армии. Долгое время здесь была амбулаторная больница, затем снова ветлечебница.
Перестройка тоже оставила свой след в истории дома. Прямо в соответствии с духом времени в 90-е годы полдома вместе с подвалом арендовали монахи, которые планировали открыть тут свой монастырь, но затем у них что-то не заладилось, и они перебрались в другое место.
Некоторое время назад объявилась внучка Д. Карпуши - Антонина Петровна Пушкарева, пенсионерка, проживающая в г. Амвросиевка Донецкой области. Она обратилась в районную комиссию по восстановлению прав реабилитированных с заявлением на предмет возврата конфискованной когда-то у ее деда недвижимости. Районные и сельские власти, невзирая на противодействие некоторых государственных учреждений, пошли навстречу. Для ветлечебницы было найдено новое помещение - здание бывшей столовой Терпеньевской СШ № 2, а своим решением № 3 от 3.04.97 г. комиссия постановила считать семью реабилитированной и обязала управление коммунального имущества Запорожской области и Мелитопольское районное предприятие ветеринарной медицины обеспечить возврат дома.
Как видите, история закончилась почти классическим хеппи-эндом. Но сейчас дом уже продан. Владельцами его стали частные лица. Жаль, что нет у нас такого закона, как, например, во Франции, который принуждал бы домовладельцев сохранять историческую ценность дома. А жаль.
Этот дом - сам по себе музейный экспонат - мог бы быть наилучшим местом расположения Терпеньевского краеведческого музея. Но любой терпеньевец вам скажет: какой смысл рассуждать о месте для музея, если и самого сельского музея уже давным-давно нет?
По материалам статьи А. ЧУХРАЕНКО.
Известно только, что сам Д. Карпуша был искусный строитель, мастер на все руки: каменщик, столяр, кузнец, штукатур. Упорным трудом он заработал приличную сумму на строительстве барских особняков где-то на Кавказе, а затем обосновался в Терпенье с мечтой стать самостоятельным хозяином, а не поденщиком на службе у богатеев.
С немецкой основательностью
Перво-наперво он выкупил участок земли от кладбища до нынешней улицы Гагарина (сейчас это целый квартал) размером почти 1,5 га, насадил сад. По воспоминаниям старожилов, почти ботанический, так как там произрастало великое разнообразие фруктовых деревьев и плодовых кустарников.
Вообще обустраивался он на земле крепко. Можно даже сказать, с немецкой основательностью. Участок обнес двойной оградой: забором из известняка-дикаря и длинным рядом колючей гледичии, которую в те времена часто использовали в качестве живой изгороди. Во дворе возвел все необходимые хозяйственные постройки, кузню, столярню, выкопал колодец глубиной в 23 м, укрепив его стены бетонными кольцами, что в те времена было большой редкостью.
Поначалу семья ютилась в убогой времянке, доставшейся в наследство от прежних хозяев. Но где-то в 1910 г. Д. Карпуша начал дело всей своей жизни - строительство дома, который, как надеялся Дмитрий Федорович, станет родовым гнездом для него и его потомства. Дом задумывался не просто как крыша над головой - по своему внешнему виду и функциональным качествам он должен был перещеголять все терпеньевские частные домостроения того времени.
Родовое гнездо
Наконец, в 1914 г. большая часть постройки была завершена. Дом был выложен из красного немецкого кирпича, крыльцо подпирали пузатые, литые из бетона, колонны - символ зажиточности и благополучия. Крышу накрыли кровельным оцинкованным железом, и в ясные, погожие дни она обменивалась прыгающими солнечными зайчиками с куполом и звонницей невдалеке расположенной терпеньевской Покровской церкви.
В наше время внешний вид дома уже не внушает былого почтения, но внутреннее его устройство и убранство - настоящий архитектурный памятник, символизирующий эпоху наивысшего расцвета столыпинских «крепких хозяев» юга России. Конечно, вряд ли можно говорить о каком-то определенном архитектурном стиле в отношении данной постройки. Но что поражает более всего, так это причудливое сочетание на ограниченной площади крестьянского дома, с одной стороны, роскоши помещичьего особняка и, с другой - чисто фермерского практицизма в планировке жилых комнат и подсобных помещений.
При осмотре здания особенно бросаются в глаза обширная веранда, огромный полуподвал, состоящий из шести бытовых комнат с подвалом под одной из них и окнами, забранными коваными решетками; довольно богатая лепнина, украшающая стены и потолки жилых комнат, голландская печь и камин, обложенный снежно-белым кафелем с керамической картинкой - вставкой пасторального характера; хитроумно спрятанный ход из кухни на чердак, который был специально приспособлен для хранения зерна и даже оборудован особого рода осыпной воронкой; и, конечно, нельзя не упомянуть двойные деревянные перекрытия, настолько прочные, что прослужат еще не один десяток лет. В общем, как сказала М. Малахова, главный архитектор района: «Тем, кто купит этот дом, очень повезет».
Семья у Дмитрия Федоровича была небольшая: он, жена Татьяна Петровна и дочь Вера, которая вышла замуж за Петра Петровича Мелешко. Молодые жили в доме с родителями. Хозяин, кроме того что занимался ремеслом, как и многие в Терпенье, владел довольно большим черешневым садом на окраине села (это место до сих пор еще называют «Карпушин сад»), а также сеял зерновые на положенном ему общинном наделе.
Революционная «метла»
Но жить в счастье и довольстве пришлось недолго. Грянула революция, а вместе с ней пришла ее родная сестра - экспроприация. Карпуша как крепкий хозяин почитался у новых властей кулаком, а стало быть, «контрреволюционным элементом», который нужно искоренять. По некоторым сведениям, первая попытка отобрать дом произошла еще в 1918 г., когда в нем поселились руководящие работники ревкома и волисполкома, а хозяин, как бы по доброй воле впустив «квартирантов», сам несколько лет с семьей проживал в подвале.
Но это были только цветочки... С началом массовой коллективизации партийные и органы на местах приняли к исполнению постановление ЦК ВКП(б) «О мерах по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Д. Карпуша, как и многие другие его односельчане, подпал под действие этого постановления. В один из зимних дней 1930 г. в дом заявилась так называемая «метла» - комиссия по раскулачиванию, для того чтобы изъять домостроения, хозяйство, имущество и выселить семью, то есть фактически выбросить на улицу без средств к существованию.
Дмитрий Федорович в течение некоторого времени никак не мог смириться с утратой - днем перепрятывался в соседском сарае, а по ночам, как бездомный и всеми брошенный пес, бродил вдоль забора и с тоской глядел на родной дом, который ему теперь приходилось покидать навсегда. В конце концов, Дмитрий Федорович понял, что на данном «направлении» социализм победил «окончательно и бесповоротно», а поэтому собрал оставшиеся пожитки и вместе с семьей уехал искать счастье куда-то в Донецкую область...
Неповторимая судьба
Несмотря на то, что хозяин был выселен, дом продолжал жить своей собственной жизнью. Ведь известно, что дома, как и люди, имеют каждый свою неповторимую судьбу.
После окончания гражданской войны здесь находилась ветлечебница и квартиры ветврачей. В 1943 г. в здании располагался штаб немецко-фашистских войск, оборонявших терпеньевский сектор укрепленной линии «Вотан». Затем в доме разместился госпиталь летного состава Красной Армии. Долгое время здесь была амбулаторная больница, затем снова ветлечебница.
Перестройка тоже оставила свой след в истории дома. Прямо в соответствии с духом времени в 90-е годы полдома вместе с подвалом арендовали монахи, которые планировали открыть тут свой монастырь, но затем у них что-то не заладилось, и они перебрались в другое место.
Некоторое время назад объявилась внучка Д. Карпуши - Антонина Петровна Пушкарева, пенсионерка, проживающая в г. Амвросиевка Донецкой области. Она обратилась в районную комиссию по восстановлению прав реабилитированных с заявлением на предмет возврата конфискованной когда-то у ее деда недвижимости. Районные и сельские власти, невзирая на противодействие некоторых государственных учреждений, пошли навстречу. Для ветлечебницы было найдено новое помещение - здание бывшей столовой Терпеньевской СШ № 2, а своим решением № 3 от 3.04.97 г. комиссия постановила считать семью реабилитированной и обязала управление коммунального имущества Запорожской области и Мелитопольское районное предприятие ветеринарной медицины обеспечить возврат дома.
Как видите, история закончилась почти классическим хеппи-эндом. Но сейчас дом уже продан. Владельцами его стали частные лица. Жаль, что нет у нас такого закона, как, например, во Франции, который принуждал бы домовладельцев сохранять историческую ценность дома. А жаль.
Этот дом - сам по себе музейный экспонат - мог бы быть наилучшим местом расположения Терпеньевского краеведческого музея. Но любой терпеньевец вам скажет: какой смысл рассуждать о месте для музея, если и самого сельского музея уже давным-давно нет?
По материалам статьи А. ЧУХРАЕНКО.