Пехотинец из Мелитополя рассказал о своей войне

С личным составом повезло!

Ко Дню пехоты издание Цензор.нет опубликовало материал о мелитопольском военнослужащем.

Александр Лопатюк, кадровый военный, в 2014 году в звании майора встал на защиту территориальной целостности Украины, воевал в 37-м батальоне.

О себе Александр Лопатюк ("Адриатика") рассказывает немного, однако становится намного более многословным, когда разговор заходит о его бойцах. Слушая майора, четко понимаю, что боевой командир должен быть еще и отличным психологом, уметь осуществлять эффективную кадровую расстановку, что способствует созданию максимальной боеспособности подразделения.

Во время нашей беседы Александр Лопатюк рассказал о 37-м бате и о своей войне:

"Я закончил инженерно-строительное училище, там учили строить, а не воевать, но когда пришел в батальон, комбат сказал: "У меня офицеров не хватает – бери роту!" Вначале командовал первой ротой охраны, затем – третьей, под дембель передал её Гене Иголкину, а сам принял роту огневой поддержки. Для 14-го года это была невиданная "мощь" – три танка, четыре "Василька", четыре "Рапиры", АГСы, ДШК!!!

Изначально нас готовили как батальон теробороны, но потом в кратчайший срок переквалифицировали в мотопехотный батальон. Это как, например, баскетболиста отправить на соревнования по футболу, мол, спортсмен же...

В сентябре 2014 года мы зашли на позиции в Селидово – там пришлось на скорую руку адаптироваться к ведению боевых действий. А через полтора месяца мы заняли линию обороны Авдеевка - Новобахмутовка. В моем подчинении были два ВОПа. У меня четвертый ВОП – Ясиноватская развязка (аэропорт и "Спартак" были в зоне прямой видимости), здесь трасса на Авдеевку была перекрыта полностью. А Гену Иголкина ("Иглу") назначил командиром пятого ВОПа – Верхнеторецкое - Красный Партизан. У него там своя специфика была – с сепарами стояли через дорогу на расстоянии . На стороне противника была расположена водонапорная башня, на которой висел флаг ДНР и... флаг Украины!!! Однажды приехал я на 5й ВОП, смотрю – а "Игла" отсутствует. Бойцы мне доложили, что Иголкин обнаружил, как сепары сняли наш флаг с башни и заменили его на российский. Так Гена сам полез на башню и водрузил украинский флаг на самой высокой точке! Я, естественно, возмущался – а если бы его застрелили?! Что мне без командира ВОПа делать?! Кроме того, когда мы уходили на ротацию, "Игла" наш флаг заминировал. Гена и на ВОПе железную дисциплину поддерживал, и противника сумел заставить нас уважать. Например, когда мы вышли под Авдеевку, село местное гудело. Говорили, что приехали какие-то головорезы отмороженные – две недели стоят, а ни разу за водкой в ларек не наведались! Иголкин с пьянством боролся с помощью "особых" педагогических приемов: заходил в местный магазинчик, клал на стол гранату, выдергивал чеку, и говорил продавщицам: "Я не пьяный, я трезвый, но дурной! А если бы пьяный был – представляете, что б с вашим магазином стало?!" В результате местные остерегались продавать спиртное нашим бойцам.

Пацаны в 37- м, конечно, "с изюминкой", отчаянные, но тем не менее с местными жителями хороший контакт наладили. В случае чего люди редко в полицию обращались, а сразу к нашим – к "КЭПу".

О "КЭПе" могу рассказывать часами... В моей роте служили отец – Игорь Радецкий ("КЭП") и сын – Богдан Радецкий ("Бодя"). У "КЭПа" в Испании до войны дом был, яхты, бизнес, но когда российское вторжение началось, уроженец Тернопольщины, вместе со своим сыном, приехал защищать Украину. Вначале они служили в 40-м батальоне, из Иловайска выходили с боем: отжали танк у противника и часа два-три успели на нем повоевать. А когда танк подбили, часть бойцов попала в плен, а "КЭП" несколько дней из окружения выходил. Он рассказывал, что после Иловайска искренне в Бога поверил: "Поле, жарюка, пити хочу, просто вмираю. Впав у кукурудзу, молюся – хоча б ковточок води! Тут посеред сонячного неба хмара набігла, і як пішов дощ! Я плащ-палатку розстелив, вода набралася, пити почав, а воно вонюче, тепле, в горло не лізе. Я тоді кажу – Боженька, що ж ти мене гидотою пічкаєш?! Одразу град влупив – в мене повна плащ-палатка води з льодом, такої смачнющої водички я в житті не куштував!"

После Иловайска штурмовая рота 40-го батальона вошла в состав 37-го бата. "КЭП" и у нас "задних не пас". Был даже случай, когда я его чуть не "замочил". Мы стояли перед развязкой на 4 ВОПе, и справа, возле завода "Коксохим", был карьер. На этом участке сепарский корректировщик себе "гнездышко свил". "КЭП", "Бодя" и "Мина", никого не предупредив, поперлись туда вычислять "лежку". Я был в отъезде, а по возвращении "Грек" по рации мне доложил: "Командир, движение в районе ***". Мы – сразу на бэху и рванули туда. Вышли на позицию, готовимся стрелять, и тут "КЭП" по рации: "Командире, я бачу, що ви вже по нам цілите!" Я моментально дал отбой. Потом эта троица призналась, что они никогда в жизни так быстро не бегали, но "лежку" все-таки заминировать они успели!

Вообще, хочу сказать – с личным составом мне повезло! Например, числился в моей роте авианаводчиком Накалюжный Юрий, мужик в возрасте, в прошлом летчик-истребитель, но на нем фактически вся корректировка "лежала". Еще у нас был классный зампотех роты Василий Паращин ("Кадет"). Как он исхитрялся – не знаю, но у нас вся техника на ходу была! Витя Левченко (мой зам), Юра Пальченко (командир ПЗРК) – каждый на своем месте просто красавец! Корректировщики наши "Мачо" и Юра Чегирёв, спецы "от Бога" - безбашенные, смелые. Людям необходимо находить применение по их способностям и возможностям. Когда вышли на позиции в Сартане, командир одного из ВОПов мне доложил, что у него боец очень боится обстрелов. Я парня перевел в автопарк – там нарадоваться на него не могли: оказалось, офигенный сварщик, сутками работал! Было и такое – классный боец, но с амбициями, "Бармалей" наш (Миша Шатуха), я ему в подчинение пять человек дал – отлично ребята воевали! Да вообще в моей роте ребята отличные, кого ни возьми! Рома Галанкин ("Фокс") – начпрод, умел и с волонтерами договориться, и сам находил возможности, как лучше бойцов накормить. Конечно, на передовой кулинарные шедевры не было возможности создавать, но очень помогла семья волонтеров из Красногоровки – "Фокс" им продукты отдавал, а они нам из этих продуктов домашние вкусности готовили!

Главное – направить в правильное русло способности людей, их мотивацию. Вообще, я считаю, что командир – это не только звание, но и призвание. Мы – пехота, стоим на земле и вгрызаемся в нее, родную, намертво. Когда наш 37-й бат в 2015 году сменил морпехов в Талаковке, то нас было 35 человек с пятью единицами раздолбанной техники вместо 160 морских пехотинцев, оснащенных 25 единицами техники. Морпехи, правда, молодцы, сказали нам: "Если что, звоните! Подлетное время – 30 минут, и мы примчимся!" Но мы держались!!! Когда стояли на 4-м ВОПе, в полутора километрах от нас была сепарская учебная база, поэтому расслабиться нельзя было ни на минуту. С противником необходимо поставить себя так, чтобы у него не возникло даже желания напасть. Здесь и демонстрация наших сил, и работа разведки, и бдительность с интуицией – всё и все должны работать по полной программе! Как итог и результат этого круглосуточного труда на войне - это то, что мы не отдали ни сантиметра земли противнику, а наоборот, "продавили" вперед линию разграничения.

В марте 2015 года меня назначили командиром роты огневой поддержки – я учился артиллерийскому делу на ходу, благо что артиллеристы в нашем бате были матерые – "Бронза" (Лапин Илья) и "Ива" (Ивко Павел). 27 апреля 2015 года наш 37-й вместе с батальоном "Донбасс" приняли самый крупный бой из артиллерийских боев под Широкино. В результате успешного отражения атаки было уничтожено два сепарских склада с боеприпасами, противник понес серьезные потери в живой силе. В общем, так мы и воевали..."