Как живут мелитопольцы в историческом нежилом доме - ФОТО

Рядом с районным управлением полиции "присоседилось" красивое, но уже разваливающееся здание. С  фасада сыплется штукатурка, рушится и кирпичная кладка. Не удивительно, ей 118 лет!

Рядом - ворота с калиткой. За ними проход на задний двор. Такой же рассыпающийся кирпич и облезшая штукатурка. Чуть поодаль – разрушенные сарайчики. На втором этаже – большая деревянная терраса, к которой ведет железная и уже местами прогнившая лестница. Здание-призрак выглядит абсолютно нежилым.

Но за рассохшейся от времени деревянной дверью небольшая прихожая и еще три такие же хлипкие двери в квартиры. На террасу выставлен всякий хлам, а на натянутых канатах развешено белье. Все это чем-то напоминает старые российские коммуналки из 90-х гг. прошлого века, которые часто показывают в кино.

Зданию уже около века. Большая его часть пустует и разваливается. Но две семьи живут в небольших квартирах, выходящих на террасу, еще одна семья занимает два этажа с торца дома и имеет отдельный вход.

Люди живут здесь на птичьих правах, ведь комнаты им не принадлежат, прописки у них нет, а само помещение числится нежилым.  

В свое время здание принадлежало Институту орошаемого садоводства. Все жильцы получили квартиры в качестве ведомственного жилья. Одна из счастливых обладательниц "квадратных метров" Валентина Коптенко, получила здесь три небольших комнатки, работая в ведомственном детском саду, а затем, чтобы сохранить жилье, перешла в Институт разнорабочей.

В квартиру она въехала в 1993 г. Но прописывать здесь ее не стали. По документам женщина проживает на 1-ом отделении садстанции, по адресу, которого давно нет. Получить здесь прописку повезло только тем, кто застал жилье еще общежитием. Например, родственники одних из соседей Валентины Григорьевны въехали сюда еще в 1935 г.

Тогда здесь проживало то ли шесть, то ли семь семей. Жили – не тужили. Имели отдельное помещение, где располагалась общая кухня, была ванная и комфортный санузел, можно было поставить стиральные машины. За коммунальные услуги платили в бухгалтерию института.

Еще в 1997 г. помещение считалось жилым, о чем свидетельствуют имеющиеся у пенсионерки акты инвентаризации. Но при передаче здания на баланс райсовета в 2001 г. в документах забыли указать, что оно жилое. В акте приема-передачи указано, что это здание бывшей школы садоводов, состоящее из административного здания, летней кухни, гаража и склада. О том, что в здании находятся квартиры – ни слова. 

С тех пор у жильцов и начались проблемы.

Сначала часть помещения отдали под районный пенсионный фонд. Жильцы сразу остались без кухни, ванной и туалета. Им дали ключ от первого этажа, где был санузел. Но арендующие помещение участковые и сотрудники располагавшейся здесь же детской комнаты милиции поменяли замки, и жильцы остались без туалета. Ходить с тех пор приходится на улицу, в полуразрушенное кирпичное сооружение вдали от дома.

Практически сразу съехали одни из соседей. Глава семьи работал на моторном заводе и им выделили комнату в общежитии. Затем институт выбил комнату для еще одной соседки В. Коптенко. Той новое жилье дали как молодому специалисту. Больше никому в институте переехать не предлагали. 

 - Неужели мне нельзя было комнату выделить. Я бы с удовольствием пошла в общежитие жить. Там и прописка, и хоть какие-то удобства, - Валентине Григорьевне до сих пор обидно, что помощь оказали очень выборочно.

Сейчас здание рушится и так и грозится развалиться на кирпичики.

 - Смотрите, там трещины, там обваливается, - показывает пенсионерка. - Окна гнилые, что в них даже стекла не держатся. А ставить современное дорого. Еще бы было это мое, я бы насобирала денег и постепенно их поменяла, а так…

Помещение рушится и внутри квартиры – сыплется потолок, а окна круглый год забиты пленкой, чтоб лишний раз их не трогать.

В свое время жильцы просили отдать им жилую часть на приватизацию, но получали отказ. Тогда они готовы были ремонтировать не только собственные помещения, но и жилую часть здания в целом. Естественно, вкладывать деньги не в собственное жилье никому не хотелось. Валентина Григорьевна обращалась в различные инстанции. От одной из них пришел ответ, что это здание представляет историческую ценность и передавать его никуда нельзя.

Все, что имеется у пенсионерки – это выписка из протокола заседания профсоюзного комитета Института. Документом постановлено выделить В. Коптенко освободившуюся квартиру по известному адресу.

При этом чиновники пытались обвинить жильцов в бездействии и выселить их из жилья. Так, в 2002 г. на очередное обращение одной из жильцов пришел ответ от тогдашнего главы райсовета Виталия Ермоленко: «У зв’язку з тим, що будівля… не має статусу житла або гуртожитку, і Ви до теперішнього часу нічого не зробили для його переоформлення, прошу звільнити займані Вами виробничі приміщення»

Еще один документ, имеющийся у В. Коптенко, гласит, что дом никогда не являлся жилым фондом и что «окремі приміщення будівлі надавались окремими громадянами для тимчасового проживання на період будівництва житла. Надання статусу будинку, як житлового, згідно чинного законодавства не можливо. Згідно ЗУ …. приватизація будівель органів державної влади та управління заборонена».

Что касается упомянутого строительства жилья, то оно, согласно документу было приостановлено Институтом в связи с отсутствием средств. Судя по всему, денег достроить дом у учреждения так и не нашлось.

Параллельно с попытками приватизировать квартиры, жильцы решали проблемы с коммунальными предприятиями. Все разводили руками – о каких коммунальных услугах может идти речь в отношении нежилого здания. Жильцы обивали пороги учреждений в попытке открыть счета, чтобы получать услуги и оплачивать коммуналку. Все это происходило в 2002 г.

Первыми сдались тепловики и открыли счет на отопление. Потом открыли счета на электроэнергию и вывоз мусора. Водопровод пришлось проводить за свои деньги. Канализации, как и газа, в доме нет. Нет у них и управителя – дом, напомним, официально нежилой.

Не могут жильцы дома без прописки и оформить субсидию.

Валентина Григорьевна и ее соседи обили пороги не одного учреждения, обращались и к депутатам, и в городской совет, и в районную администрацию. В свое время жильцы даже писали письмо президенту, тогда еще Леониду Кучме, но получили лишь отписку.

 - Мы как у разбитого корыта: никому не нужны, никуда не можем пойти, нигде не можем ничего добиться, - сетует пенсионерка.

Несколько лет назад к ним приходили сотрудники исполнительного комитета. Осматривались вокруг, общались с жильцами. У местных появилась надежда, что их жилье перейдет к городу и дом начнут благоустраивать. Думали только о хорошем, о том, что их могут просто выселить на улицу, мыслей не возникало.

Но ничего не произошло. Как потом стало известно, город хотел купить помещение, но, по мнению районных чиновников, предложил мало денег.