ВВС, Російська служба: "Ми росіяни і ми не можемо помилятися". Частина друга
Чому дипломатії не вдалося зупинити російське вторгнення в Україну та запобігти обвалу у відносинах Заходу та Росії?
Далі – мовою оригіналу.
Одна из причин - действия российского МИД. Годами дипломаты теряли авторитет внутри системы власти, пытаясь угодить Кремлю. В итоге они превратились в пропагандистов и «роботов», не способных влиять на позицию Владимира Путина. Тот же постепенно убедился: грубая сила и ультиматумы служат ему лучше, чем общение в парламентских выражениях за столом переговоров.
Би-би-си рассказывает, как развивался этот кризис и можно ли восстановить разрушенные войной связи России с западным миром.
Оптимисты
Старт новой холодной войне дала мюнхенская речь Путина 2007 года - в ней он впервые так агрессивно обвинил западные страны в попытке построить однополярный мир.
Константин Косачев - сейчас зампред Совета Федерации, а тогда - глава думского комитета по международным делам - слушал то выступление Путина вживую. В разговоре с Би-би-си он подчеркивает, что эта «глубоко личная речь президента» отражала его «видение того, как должны выстраиваться отношения России с Западом».
Именно тогда, по мнению Косачева, Запад «упустил феноменальный шанс, чтобы наладить взаимодействие с Россией». На Западе уверены, что шанс упустила Россия.
Тезисы из своей мюнхенской речи 2007 года Путин повторяет до сих пор
Ровесник Косачева Майкл Макфол в 2010-х говорил про себя: «Я мистер Антискептицизм, мистер Все Наладится». Косачев и Макфол за десятилетия своей карьеры пройдут путь от романтиков, уверенных в большом потенциале диалога своих стран, до непримиримых противников, убежденных в невозможности сотрудничества в нынешних условиях.
59-летний Макфол сейчас - профессор Стэнфорда. Он регулярно консультирует администрацию Байдена. В полуторачасовом разговоре с Би-би-си он трижды повторяет, что не молод и многое помнит - в том числе и времена, когда отношения Вашингтона и Москвы складывались по-другому. Сегодня Макфол убежден: инструментов для укрепления национальных интересов у США всего два: поставить как можно больше оружия Украине и ввести как можно больше санкций против России.
Косачев же признает: отношения стран - в глубочайшем кризисе. «Дипломатии просто не существует, все связи прерваны, - отмечает он и добавляет: - Не по нашей инициативе они прерваны».
Макфол родился в американском штате Монтана в тот момент, когда, по его собственным словам, напряженность между США и Советским Союзом была очень высокой. В 1981 году, когда он поступил в Стэнфорд, президентом США стал Рональд Рейган, который спустя два года назовет СССР империей зла. Макфол, несмотря на то, что тогда еще не бывал в Союзе, поступил в Стэнфорд с гипотезой, что если бы американцы могли лучше понимать советских людей и больше общаться с ними, то и напряженность в отношениях могла бы уменьшиться. В университете он сразу записался на курсы русского и польского языков.
Назначение Макфола послом в России Косачев приветствовал. В начале 2010-х он возглавлял думский комитет по международным делам и, в отличие от многих депутатов Госдумы тогда и сейчас, оказался в этом кресле не случайно. Косачев родился в дипломатической семье и до сих пор с ностальгией вспоминает детство «за посольским забором» в Швеции. Пойти по стопам отца, получить дипломатическое образование и в конечном итоге стать дипломатом он решил еще в шестом классе.
В 2009 году Лавров и Хиллари Клинтон нажали на «кнопку перезагрузки» отношений. Макфол к тому моменту стал специальным помощником Обамы в Совете по нацбезопасности. Он разрабатывал «перезагрузку». Вместе с тогдашним первым замруководителя администрации президента Владиславом Сурковым Макфол возглавил российско-американскую рабочую комиссию по вопросам развития гражданского общества.
Макфол отправлялся послом в Россию с умеренным оптимизмом по поводу отношений Вашингтона и Москвы
Константин Косачев до прихода в Думу успел поработать в МИД СССР и затем России, в посольстве в Швеции, а потом - советником по международным делам в аппаратах нескольких премьер-министров, среди которых Евгений Примаков и Сергей Кириенко. Он участвовал в «перезагрузке» отношений России с США и хвалил Макфола за «добросовестную и творческую» работу.
Бывший спичрайтер Обамы Бен Роудс, вспоминая те годы, замечает: США и Россия достигли многого: договорились, что Америка сможет снабжать свою группировку в Афганистане через Россию, подписали СНВ-3, обсуждали вступление России в ВТО и санкции против Ирана.
Но влияние Владимира Путина, уже разочаровавшегося в отношениях с Западом, никуда не исчезало, подчеркивает Роудс. По его словам, в Белом доме понимали: хоть Путин и ушел с поста президента, именно он по-прежнему определяет курс страны.
Обама впервые встретился с российским лидером, тогда премьером, в 2009 году. Они позавтракали «в русском стиле» — с самоваром и в сопровождении оркестра народных инструментов. Путин был больше заинтересован в изложении своего взгляда на мир, чем в обсуждении сотрудничества: всю беседу он винил предшественника Обамы, Джорджа Буша, в предательстве России.
«Путин, по сути, провел двух- или трехчасовую презентацию о том, как США подрывали его планы и пытались навредить ему. Он жаловался, что протянул руку Соединенным Штатам после 11 сентября. И все, что он получил, - это выход США из Договора по ПРО, война в Ираке и расширение НАТО», - говорит Роудс, которому о той встрече рассказал Обама.
В будущем лекции о предательстве Запада Путин прочитает и европейским коллегам. Например, ее выслушает президент Франции Эммануэль Макрон, который прилетит в Россию в феврале 2022 года в попытке предотвратить войну.
Со встреч между Обамой и Медведевым американские чиновники уже тогда выходили в полной уверенности, что российские дипломаты подчиняются премьеру, а не президенту. «Иногда из-за этого Обама просто предлагал Медведеву перейти на общение тет-а-тет, без дипломатов. Это было очень странно - знать, что дипломаты отвечают не перед президентом», - рассказывает Роудс, участвовавший почти во всех встречах на высшем уровне в те годы.
На встречах с Медведевым Обама не мог понять, кому подчиняются российские дипломаты
По поведению дипломатов скоро стало ясно, что «перезагрузки» в отношениях стран не будет. «Лавров - человек, который просто плывет по течению. Когда оно несло нас в сторону "перезагрузки", он шел в этом направлении. А когда ветер переменился, изменилось и его поведение. Мы это точно почувствовали», - говорит Роудс.
В начале своего президентства Путин такое не поощрял. Бывший чиновник, работавший в Кремле, вспоминает, как президент жаловался: «Почему наш МИД вечно пытается подтявкивать? Зачем? Это я ругаюсь, а их задача - дружить со всеми, выстраивать отношения. А они вечно под меня подстраиваются». В начале 2010-х Путина уже не смущало, что дипломаты работают у него «на подтанцовке», констатирует собеседник.
Перемену ветра, которая поставила крест на попытках наладить отношения, и Роудс, и Макфол связывают с тремя событиями. Во-первых, с Арабской весной, во время которой были свергнуты диктаторы сразу в нескольких странах. Во-вторых, со вторжением США в Ливию — это убедило Путина, что Америка видит своей целью свержение режимов в других государствах. И, наконец, с российскими протестами 2011-2012 гг., о которых американские власти отзывались положительно.
Возвращение Путина в Кремль в 2012 году убедило американцев, что «с большими устремлениями» в отношениях с Россией покончено
Когда Владимир Путин и Дмитрий Медведев осенью 2011 года объявили о так называемой рокировке, Макфол «предельно откровенно» рассказал Обаме о перспективах: «С большими устремлениями в отношениях с Россией было покончено». В начале 2012 года Макфол прибыл в Москву как посол США. Его прогноз сбылся. Комиссия Сурков-Макфол исчезнет через год. Перезагрузка закончится.
«Любой, кто говорит, что с Путиным никогда невозможно было сотрудничать, не прав, - подчеркивает Сэм Чарап из американского некоммерческого аналитического центра RAND, который в прошлом сам работал в Госдепе США. - Но произошли фундаментальные изменения. И абсолютная правда, что западным лидерам стало очень тяжело говорить с Путиным. Потому что каждый просто получал лекцию о том, как их страна насолила России».
«Не смей оскорблять Россию больше»
«Посмотри на меня! Глаза-то не отводи! Глаза что отводишь?»;
«Извините за язык - но мы срали на санкции Запада»;
«С павлинами поговори»;
«Дебилы, ****»;
«Петушиная стратегия киевского режима ни для кого не новость»;
«Дайте мне сказать. Иначе вы сейчас действительно услышите, что такое российские "Грады"».
Эти цитаты - не обрывки из споров о политике из соцсетей. Так российские послы и чиновники МИД общаются с коллегами и журналистами на международных площадках и в СМИ.
Язык внешней политики Москвы (сейчас его называют «дворовым» или «трамвайным») начал стремительно меняться после возвращения Путина в Кремль в 2012 году, сходятся во мнении собеседники Би-би-си. Изменения стали симптомом краха надежд на улучшение отношений с Западом.
Это признают даже российские спикеры. Для достижения больших дипломатических побед необходимо не только знание языка и этикета, но и понимание психологии тех, с кем ты общаешься, говорит Константин Косачев. Настоящая дипломатия, говорит он, реализуется за закрытыми дверьми в результате кропотливой переговорной работы, а не через мегафоны и эмоциональные высказывания.
Незнание дипломатического языка называет одним из недостатков своей работы в качестве посла и Майкл Макфол: «Он очень скованный. А я был профессор и не стеснен в выражениях. В результате этого я допустил несколько ошибок».
Большинство российских дипломатов проблемы в происходящем не видят. Один из символов этой новой главы во внешней политике Москвы - Мария Захарова, которая в 2015 году возглавила департамент информации и печати МИД. Ее приход был своеобразным «запросом времени», рассуждает бывший мидовец Борис Бондарев.
Мария Захарова стала символом нового языка российского МИД
«До нее на этой должности были дипломаты-дипломаты, которые бубнили заявления в рафинированных выражениях. "Высказываем озабоченность относительно взаимоприемлемых развязок, рассчитываем на поиск консенсуса. Бу-бу-бу...», - вспоминает он. Многие на Смоленской площади, говорит он, были уверены, что на должность пресс-секретаря нужно подобрать кого-то «поярче и поживее». Что замена получится такой «яркой», не ожидал никто, признается Бондарев.
С приходом Захаровой брифинги МИД стали напоминать театральные спектакли, а сама она превратилась в одну из самых узнаваемых российских чиновниц. Она активно ведет страницы в социальных сетях, публикует и стихи собственного сочинения, и карикатуры на западных политиков, и мысли о международной политике (цитата про «петушиную стратегию» Киева — как раз из ее телеграм-канала).
Фривольный стиль Захаровой регулярно приводил к скандалам. В 2016 году она, намеренно картавя, рассказывала в программе Владимира Соловьева, как евреи привели к победе Дональда Трампа. В 2018-м, подмигивая, обещала финскому журналисту, который интересовался преследованием и пытками геев в Чечне, организовать ему поездку в республику. А в 2020 году за слова представительницы МИД пришлось извиняться лично Путину. Захарова оскорбила президента Сербии Александра Вучича. Когда тот приехал с визитом в США, она предложила ему вести себя на таких встречах, как героиня Шэрон Стоун в знаменитой сцене допроса в фильме «Основной инстинкт».
Пример с Захаровой взяли и другие сотрудники МИД. Площадка ООН к тому времени уже стала местом постоянных перебранок тогдашнего российского постпреда Виталия Чуркина с иностранными коллегами. СМИ утверждали, что в 2012 году он пригрозил премьер-министру Катара, что страны чиновника «больше не будет», если он не «сменит тон» (сам Чуркин это отрицал).
Британии Чуркин советовал «очистить совесть» и «оставить колониальные привычки». Американскую коллегу Саманту Пауэр обвинял в том, что она ведет себя как «мать Тереза». А еще, комментируя ее встречу с участницами Pussy Riot, советовал ей поехать с группой в тур и начать его в Национальном соборе Вашингтона.
Сменщики Чуркина пошли еще дальше. В апреле 2017 года зампостпреда России Владимир Сафронков, комментируя выступление британского коллегии, потребовал у того «не отводить глаза», а потом добавил: «Не смей оскорблять Россию больше!». А Василий Небензя, постпред России в ООН в последние шесть лет, объявил председательствовавшему в Совбезе представителю Германии, что не собирается соблюдать регламент заседания: «Вы можете поворачивать ваши замечательные часы столько, сколько Вам заблагорассудится, но я возьму столько времени, сколько мне нужно».
В последние годы такой стиль общения стал нормой и для многих рядовых дипломатов, рассказывает Борис Бондарев. Он вспоминает случай, произошедший на небольшом мероприятии в Женеве в 2021 году. По словам Бондарева, российская делегация заблокировала все предлагавшиеся инициативы. В какой-то момент к ним подошли коллеги из Швейцарии.
«Они говорят: «Ребята, ну так нельзя, ну мы же идем на уступки. А вы вообще нигде!» А им наши в ответ говорят: „Ну, а что такого? Мы великая держава, а вы - Швейцария какая-то!“ Практически прямым текстом. Вот такая дипломатия», - говорит Бондарев.
Справедливости ради, в последние годы изменился тон не только российской дипломатии - подобное происходит и в других странах, пусть и в меньших масштабах. В 2013 году японский представитель по правам человека при ООН Хидеаки Уэда требовал от иностранных коллег на совещании «заткнуться». В 2019 году этими же словами к России обратился тогдашний министр обороны Великобритании Гэвин Уильямсон. А посол Украины в Германии Андрей Мельник в прошлом году назвал канцлера ФРГ Олафа Шольца «обиженной ливерной колбасой» (немецкое выражение, означающее примерно то же, что и русское «надулся, как мышь на крупу»).
Происходящее связано с тем, что политика «становится более публичной», объясняет политолог Александр Габуев: «Большой пласт политики определяется общественным мнением, выгоднее смотрится тот, кто громче кричит, а не у кого более разумные аргументы. Поэтому даже западные дипломаты тоже начинают заигрывать с публикой».
Посол России в Великобритании Келин убежден, что риторика может и смягчиться: «Просто такие высказывания отражают нынешнюю политическую ситуацию. Она достаточно конфронтационная. А как дальше будет - посмотрим».
«Ты посол или кто? Чего ты с ними разговариваешь?»
Бывший топ-менеджер крупной российской корпорации рассказывает корреспонденту Би-би-си анекдот. Идет встреча российского министра Лаврова и госсекретаря США Блинкена.
«Сергей, - говорит Блинкен, - что-то у меня кружится голова». «Еще бы, - отвечает Лавров. - Это потому, что мы вертим вас на ****». Примечателен этот анекдот тем, что услышал его бизнесмен от сотрудников МИД России.
«Трамвайный» стиль прижился у российских дипломатов, потому что резкие выпады предназначены как минимум не только для иностранных коллег. Политолог Габуев подчеркивает, что та же Захарова ведет свои соцсети исключительно на русском языке: «Она внутренний пропагандист, такой же, как Маргарита Симоньян. Ее задача - вызывать гордость внешней политикой России у электората. Это маркер того, как дипломатия поменялась - она уже не интерфейс общения с внешним миром».
С ним соглашается и бывший кремлевский чиновник. По его словам, фокус российской дипломатии сместился на внутреннюю аудиторию еще и потому, что на Западе ее «все равно не слышат».
Но, по словам Бондарева, еще более важный адресат грозных заявлений российских дипломатов - их собственное начальство. После любого мероприятия за рубежом их участники отправляют в Москву официальные телеграммы, в которых подводят итоги встреч. Эта практика сложилась задолго до того, как отношения России с миром стали портиться. Ее значение в карьере сотрудников российского МИД сложно переоценить.
«Телеграмма - это связь с космосом. Неудачно написанная телеграмма может стоить карьеры. Ты должен и проявить широту кругозора, и лишнего на себя ничего не взять, и приписать себе достижения. Это прямо отдельное искусство кадрового мидовца», - объясняет Би-би-си собеседник, хорошо знакомый с работой министерства.
В последние годы стиль таких телеграмм становился все агрессивнее, рассказывает бывший дипломат Бондарев. Главное в таких письмах - не рассказ о реальных достижениях и компромиссах, а отчеты о том, насколько пылко дипломаты защищали интересы страны. Типичное их содержание, по словам Бондарева, выглядит так: «Мы их так повозили лицом по столу! Они пикнуть не могли! Мы героически отстояли российские интересы, а западники не могли ничего сделать и поджали хвосты!».
Например, экс-дипломат вспоминает, как после разбирательств в Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) из-за отравления Скрипалей в Москву летели телеграммы с выражениями в духе «раздавить гадину» - «как в сталинских газетах 30-х годов». Похожая риторика звучала и на внутренних совещаниях МИД.
Начальство такой стиль воспринимает благосклонно. «Поэтому сейчас из любого Эквадора, Танзании и откуда угодно приходят телеграммы о том, как послы что-то „отстояли“, - говорит Бондарев. Это, по его словам, нравится не всем дипломатам, но выбиваться никому не хочется: "Потому что если все пишут, как они "вставили западникам", а ты написал, что "добился консенсуса", на тебя посмотрят с недоумением. Ты посол или кто? Ты чего с ними разговариваешь? Ты должен стучать по столу, чтобы они поняли все».
Свое поведение российские дипломаты срисовывают не только друг с друга, но и с президента, считает Габуев. Тот за годы у власти успел запомниться любовью к жаргону - от знаменитого «мочить в сортире» до относительно недавнего «нравится не нравится - терпи, моя красавица».
Небензя в ООН сравнивает западные страны с нацистской Германией и требует называть войну "спецоперацией"
Варианта смягчить воинственную риторику российские дипломаты не видят - чем выше должность, тем жестче должно быть высказывание. Промолчать нельзя - заменят.
«[Постпред России в ООН Василий] Небензя так не может. У него, конечно, есть сумасшедший неадекватный [заместитель] Полянский. Но он не может его все время выпихивать. Ему тогда в Москве скажут: "Ну если ты все время "болеешь", может домой поехать? А Полянский вместо тебя постпредом станет», говорит Бондарев.
Далі буде.