Дмитрий Шепелев: Жанна сама спасала нас всех от отчаяния

Беспредельное счастье и большая беда шагнули в их дом почти одновременно. Чуть больше года назад у знаменитой певицы и популярного ведущего Первого канала родился сын Платон. А через два месяца выяснилось, что у Жанны - злокачественная опухоль. В отличие от многих своих коллег они не исповедуются журналистам по любому поводу. Даже когда новые обстоятельства их жизни стали достоянием общественности, Дмитрий и Жанна ограничивались редкими скупыми комментариями. Сейчас супруги с сыном и мамой Жанны по-прежнему живут в Лос-Анджелесе, где находится клиника, в которой певица проходит лечение. Дмитрий периодически летает в Россию и Украину на съемки, но все свободное время проводит с семьей. Впервые он рассказывает, как они с Жанной пережили этот непростой год, в интервью "Комсомольской Правде".

- Дима, наверное, будет правильнее, если в первую очередь я спрошу вас о сыне. Как поживает Платон?

- Платон прекрасен. Самое лучшее событие за последний год, наша отрада. Он уже ходит. Даже не ходит - бегает! И поэтому все на стреме - чтобы он никуда не забежал, не нырнул в мусорное ведро. Не съел какой-нибудь грибок, не проглотил камушек. Последнее, что он выкинул: его уже искупали, спать пора. И тут бабушка говорит: не могу его найти, нет нигде Платона! А он спрятался в камине. Сидел там тихонько, пробовал на вкус угли и мазался золой. Пришлось заново его купать.

За этот год я приноровился к отцовству и, как любой молодой папаша, много чему научился: кормить, переодевать, гулять, укладывать спать... Ну и хитростей много разных освоил. Например, гонки по дому в детском кресле. Вы знали, что это останавливает слезы? Или вот еще. Как быстро определить, где в памперсе перед, а где зад? Я подскажу. Сзади всегда какой-нибудь взрыв нарисован, драндулет или бабочка, а спереди обязательно супермен или что-то не очень взрывоопасное. Проверьте.

- Первые слова, наверное, уже говорит?

- Я бы даже сказал, что он болтун. У него уже в лексиконе штук пятнадцать вполне разборчивых слов. Первым было "дай". Круче всего у него получается "папа". Вот он и говорит: "Папа, папа, папа, папа!" Любого высокого мужчину готов так назвать. Что меня слегка настораживает, поэтому я скорее должен вернуться к семье (беседа состоялась в Москве. - Авт.).

- В вашей семье две собаки...

- Недавно сын сидел на полу с яблоком в руках. Пытался откусить. Понятно, пока у него это не особо выходит. Он засмотрелся на что-то, отвернулся. В эту секунду подошел лабрадор, тихо так, аккуратно слизнул яблоко целиком и так же незаметно испарился. Представьте, как удивился Платон. Так что собаки, мне кажется, очень рады. Я, кстати, считаю, что без них полноценного детства не бывает. Вот у моих родителей собаки не было никогда. И я впервые в жизни пошел гулять с собакой, когда мне было 28 лет. Это был один из самых счастливых дней для меня.

- Когда вы по-настоящему почувствовали себя отцом?

- Я же был рядом всю беременность и во время родов. Я знаю все, что касается моего сына. Когда Платон только родился, первый час с ним провел я. Нас отправили в палату, где малыша проверяют - взвешивают, меряют температуру. И я впервые почувствовал то, чего со мной никогда не было. Я видел, что передо мной лежит мой сын и я не хочу, чтобы кто-то к нему прикасался. И вот эта женщина, которая хочет уколоть его в пяточку и взять у него кровь, совершает какое-то преступление. Я был на грани того, чтобы самому не совершить преступление и не сломать ей руку...

- Как сейчас Жанна?

- Определенно она чувствует себя лучше, чем полгода назад. И для нас это, конечно, огромная радость. Мы живем одним днем и не думаем о том, чем мы займемся через два года, куда поедем отдыхать следующим летом. Мы поняли, что важно радоваться тому, что есть здесь и сейчас. Потому что завтра может и не быть. Причем это любого человека касается. То, что Жанне лучше, означает, что впервые за этот год наша семья может быть вместе. Не нужно куда-то лететь, переезжать и совершать какие-то резкие действия для того, чтобы спасать человека. Это дает нам возможность наконец все свободное время посвящать друг другу. Я могу одновременно обнять и Жанну, и сына. Это самое важное.

- Это то, что психологи называют принятием обстоятельств?

- Я из тех, кто предпочитает думать, что, во-первых, все будет хорошо, а во-вторых, все будет так, как должно быть. Есть вещи, которые я не могу изменить, и Жанна не может изменить. Да, нам остается какие-то вещи принять, но это не значит смириться. Знаете притчу про лягушку, которая взбивала молоко, пока не получилось масло? Весь этот год мы были такими лягушками. И кажется, у нас что-то получается. Я не могу сказать "у нас все круто, ребята, скоро мы вернемся". Но мы верим в это и радуемся каждому дню.

- Почему вы так долго скрывали болезнь Жанны?

- Мы не из тех людей, которые выставляют свою личную жизнь напоказ. Эта ситуация не стала исключением. Она, конечно, застала нас врасплох. В этот момент мне пришлось принимать решения за нас двоих. Приходилось отвечать на вопросы "А почему она не прилетит завтра на выступление?", "Где она, мне нужно с ней поговорить?" и тому подобное. Я принял решение никому ничего не объяснять. Полностью сконцентрировался на одном - на здоровье своей жены.

Через некоторое время поползли какие-то слухи, да. Но мне было наплевать на слухи, нам было не до того, что пишут желтые газеты и что думают те, кто их читает. Когда спустя полгода нашей борьбы с болезнью это стало главной новостью таблоидов, было ощущение, что на меня упал рояль. Но тут двоякая ситуация. С одной стороны, есть вещи, которыми очень тяжело делиться с другими. С другой - когда вы говорите об этом вслух, появляются люди, которые могут вам помочь.

- Что изменилось, когда о вашей беде узнали все?

- Конечно, были те, кто сказал "как жаль, как жаль" и исчез. Но были и другие, которые нам очень помогали. Словами, связями, деньгами... Я сейчас ощущаю потребность вернуть ту заботу, то внимание и то добро, которые мы ощутили. Вернуть и помогать тем, кто оказался в такой, как мы, ситуации. Я готов к созданию благотворительного фонда, готов рассмотреть любые предложения, делиться нашим опытом и помогать. Это один из хороших уроков, который я получил за это время: важно отдавать.

- Но было и немало агрессии в ваш адрес. Особенно после акции Первого канала по сбору средств на лечение Жанны.

- Я могу понять людей, которых раздражало внимание к нашей семье. Не всем повезло так, как повезло нам, не все обладают таким ресурсом, чтобы бороться за жизнь и здоровье. Но если предлагают помощь, неужели кто-то в нашей ситуации отказался бы от нее?

- Еще звучали упреки: "Почему певица лечится в Америке?"

- Я не хочу сейчас говорить о том, как тут все плохо или, наоборот, там все хорошо. Каждый делает свой выбор, как победить болезнь. Когда такой выбор стоял перед нами, я вывел простое правило. Когда вы встречаетесь с врачом, важно не то, в какой клинике он работает и сколько у него наград. Самое главное - верите вы ему или нет? Мы получили тысячу и один совет, что сделать, чтобы поправить здоровье и спасти жизнь. Не забывайте, что жизнь у каждого одна.

За этот год я объехал весь мир. Я разговаривал, переписывался, встречался с врачами из России, Израиля, Германии, Франции, Швейцарии, Италии. Из США, даже из Мексики, летал в Японию. Я разговаривал со всем миром, чтобы помочь одному-единственному человеку. В итоге мы доверились тем, в кого мы поверили. Это не был выбор между Россией и Америкой. Это вопрос, во что и кому вы верите.

- Сбор денег - это ведь была не ваша идея?

- Произошла утечка информации, пресса подняла шум, и я решил позвонить Константину Эрнсту с просьбой, чтобы нам не посвящали эфир "Пусть говорят". А после разговора с ним мы с Жанной приняли решение сделать заявление. Мы были первыми в нашей стране, кто сказал открыто о болезни не когда она уже миновала, а когда все еще очень и очень серьезно. И не жалеем об этом. Предложение о сборе денег поступило от "Русфонда" и "Пусть говорят". В результате собрали почти 68 миллионов рублей. Эта сумма значительно превышает затраты на лечение Жанны. Благодаря этим деньгам «Русфонд» спас жизнь уже семи детей. Это очень важно. И я очень горжусь своей женой. Она сделала то, на что никто в России не решался. Признаться, чтобы помочь другим.

- Нелегко об этом спрашивать, но… Как вы справились с отчаянием?

- Я не буду говорить о своей роли в истории. Вы знаете, Жанна - удивительная. Я не то что не видел таких женщин… я не встречал таких мужчин! Любой знает, что есть минуты отчаяния, когда кажется, что ты спишь и все, что происходит, - дурной страшный сон. Год назад я пережил это. И в те не самые простые минуты я видел, что человек, который нуждается в помощи других, в поддержке, в теплых словах, абсолютно спокоен. Я думал: ведь это я должен ей сейчас помогать! А она своим спокойствием помогала мне. Называйте это как угодно: приятие, мужество. Я уверен, что она переживает точно так же, как переживал бы любой человек на свете. Но Жанна не просто женщина, она - гармония. Есть вещи, которые мы не можем изменить. Но этому спокойствию у нее можно только поучиться. Она - фантастическая.

- Вы задавали себе вопрос: "За что?"

- Этот вопрос задают первые несколько дней. Когда ты понимаешь, что ответа на этот вопрос нет и никогда не будет, ты перестаешь его задавать. Есть вещи, которые гораздо важнее. Например: что я могу сделать для этого человека сегодня?

За что? Да просто так.

- Как вы проводите время в Америке?

- Мы живем очень уединенной, обычной жизнью. Главная ценность для нас сейчас - проводить время с нашим сыном. Потому что этой возможности мы были лишены в течение года - сначала она, потом я. И мы наконец оказались вместе. Мы гуляем, купаемся. Завтракаем и обедаем. Вот что мы делаем. Мы втроем можем держаться за руки.

- Папарацци рыщут? 

- Бывает. Но мы не прячемся. Ходим в продуктовый магазин, на детскую площадку. Иногда путешествуем по городу. Можем позволить себе выйти в кафе или ресторан. Мы никого не стесняемся и не опасаемся. Да, есть любопытные  люди. Но не хочется проводить свою жизнь в страхе. Что нам скрывать? Да все вы знаете уже. Что вы не видели? Все видели. Нам нечего прятать.

- Вам приходилось преодолевать себя, чтобы вновь выйти на работу, - вести себя, как раньше, шутить?

- Работа была и остается моим спасательным кругом. Она позволяет отвлечься, какое-то время не думать о том, что происходит. К тому же, что бы в твоей жизни ни происходило, будь любезен: делай свою работу хорошо. Мне остается только благодарить судьбу за то, что у меня эта работа есть. Конечно, я стал работать меньше. Новые циклы программ, в которых я участвовал, еще только будут сниматься. Съемки в Украине по понятным причинам приостановлены. Я рад, что могу воспользоваться этим перерывом, чтобы побыть со своей семьей. Но, когда мне поступают предложения о работе, я  говорю: "Да, никаких проблем". Если я тот человек, который может сделать жизнь других лучше, радостнее, я только рад. Я открыт к предложениям и очень хотел бы проявить себя в новом проекте.

- Можно ли сказать, что вы и Жанна многое приобрели за этот год?

- В течение года мы встретили огромное количество людей, которым мы должны сказать спасибо. Приведу пример. Один из наших американских врачей вызвался сопровождать нас из США в Европу. Взял увольнительную с работы, оставил почти на неделю молодую жену и грудного ребенка и полетел. Он не взял за это деньги, а просто сделал это от чистого сердца. В Нью-Йорке десятки людей писали нам и предлагали свои квартиры, чтобы остановиться, машины, просто помощь. Я должен сказать им большое спасибо. Иногда кажется, что ты совсем один со своей бедой. Но обязательно найдутся те, кто придет на помощь.

Я никогда не думал, что почувствую острую необходимость, именно необходимость написать книгу. Не о телевидении и шоу-бизнесе, а о том, с чем нам пришлось столкнуться и через что пройти, чтобы побороть эту страшную болезнь. О том, что случилось с нами, о том, как не терять веру в самих себя и в тех, кто рядом с вами. И о том, что нужно любить каждый день - не важно, черный он или уже светлый.