Каплан Ефим: «Весело про антисемітизм». Частина друга

Сміємось – значить не здаємось.

Початок тут. Далі – мовою оригіналу.

Главное в фильме - название

Кинооператор Соломон Коган ездил из Одессы с китобойной флотилией «Слава». Фильм понравился начальству, предложили его назвать «Советские китобои». Когда мы с Коганом остались одни, он недовольно сказал:

- Ну, кто пойдет смотреть фильм с таким названием?

- У меня есть другое название, - сказал я, - но его едва ли утвердят.

- Какое? - заинтересованно спросил Коган.

- Бей китов, спасай Россию!

Все говорят, что швед

Вера Пашенная, бывшая, по существу, хозяйкой Малого театра, недолюбливала артиста Кенигсона. И однажды, отвернувшись от него, в сердцах брякнула:

- Набрали в Малый театр евреев, когда такое было!

- Вера Николаевна, - вспыхнул Кенигсон, - я швед!

- Швед, швед, - пробурчала своим басом Пашенная, - швед пархатый!

Рассказывает Марк Розовский

Самую популярную фразу Жириновского: «Мама - русская, папа – юрист» первым придумал я. И задолго до него произнес.

Во мне три крови. Папа - еврей. Мама - полурусская-полугречанка. Родиться меня угораздило в незабываемом 1937-м. Паспорт я получал в не менее памятном 1953-м. Папа в это время мотал в ГУЛАГе 18-летний срок.

Когда встал вопрос, кем меня записывать в паспорте, мама сказала: «Только не евреем. Сам видишь, что делается. Будешь греком». Так и записали. Один мой товарищ сказал, что я проделал путь из евреев в греки.

По окончании журфака я поступал на радио. Начальник отдела кадров полистал мои документы, посмотрел внимательно на меня и спросил:

- А почему это вы грек?

- Мать - гречанка, - говорю.

- А отец?

И тут я совершенно непроизвольно говорю:

- Инженер.

Об этой фразе знали многие мои друзья. Жванецкий с моего разрешения вставил эту фразу в миниатюру Райкина «Автобиография».

Райкин так и говорил: «Мама у меня гречанка, папа – инженер».

И зал хохотал. Потом Войнович использовал эти слова в своем романе «2042». Так что Владимир Вольфович тут плагиатор.

А недоразумения с моим «пятым пунктом» продолжались.

Поступаю на Высшие сценарные курсы. В первый же день вызывает меня к себе директор курсов, бывший кэгэбешник, ныне писатель.

- Что это вы написали в своей анкете? Какой вы грек! Думаете, мы не знаем?

- Я молча достаю паспорт и показываю. Он чуть со стула не упал.

- Извините, - говорю, - жизнь заставила быть греком.