В оккупированном Мелитополе школьников били линейками

Город взяли без единого выстрела Через город проезжали подводы, запряженные лошадьми. На них сидели и лежали раненые солдаты. Иногда проезжали автобусы, переоборудованные под госпиталь.

Появились баянисты, как правило, все перебинтованные. Морозом прошибало от их песен: «Солнце всходит и заходит, а могилки все растут».

Люди были похожи на муравьев: куда-то бежали, что-то несли, ведь были брошены магазины, склады - заходи и бери, что надо. С консервного завода растащили бочки, емкости. А при освобождении города руководство ходило по домам и забирало все назад.

Мелитополь был взят фашистами без единого выстрела. И начались долгие месяцы оккупации. Помню, как евреи убегали из районов, оставляя разбитые двери, раскрытые окна. Потом были расклеены объявления: «Всем евреям пройти регистрацию». Начались аресты, расстрелы.

Власовцы с нагайками Немцы открыли школы, закрытые с начала войны. Фотографии советских политических деятелей в них было приказано заклеить. Зато разрешено было в школе бить детей, и мы нередко получали линейкой за провинности.

В семье моей работала сестра - на заводе, за что получала паек. А я помогал маме. За мясокомбинатом находили шкуры засоленных животных, отмывали с них соль. Соль и битые стекла мы возили по селам, меняли их там на продукты, которых хватало на несколько дней. Так и прожили.

Подошла осень 43-го. Перед тем как наши должны были штурмовать город, немец-переводчик всех предупредил: чтобы завтра никого в городе не было. Мы положили на тачку продуктов и двинулись на окраину. Но прожили там лишь неделю. Потом появились власовцы с нагайками, всех согнали на поляну возле бывшей тюрьмы и приказали уходить на Каховку.

Но мы решили остаться в городе. Со страхом прятались в доме. По очереди заскакивали немцы и наши с похожими вопросами: «Русские солдаты есть?», «Немцы есть?». Советский солдат забежал: «Дайте поесть, мы три дня ничего не ели!» Сварили ему картошки. Он схватил миску и побежал по дороге. Его убили у нас на глазах...

Жизнь по заводскому гудку После освобождения города немцы начали бомбить. Одна бомба попала в здание госпиталя, погибли и врачи, и раненые. По улицам ездила подвода, и они спрашивали: «Есть убитые, раненые?» Был и у нас в саду прикопанный павший солдат. Погибших забирали на подводу, везли на организованное братское кладбище и хоронили. Но тут начали гибнуть мы, мальчишки. Мы ходили к подорванным эшелонам с боеприпасами, набирали там гранаты, мины, а дома подрывали их. И многие гибли.

У нас некоторое время жили наши солдаты. Мы кормились от них солдатской пищей. Особенно запомнилась гречка в свином жире, свиная тушенка. Оживали заводы. Вместо часов, которых у людей не было, нам служили заводские гудки. Начинали гудеть с шести утра через каждые 15 минут до восьми. Постепенно жизнь налаживалась...