Годы обретений и потерь
- Родилась я в 1926 году. До 1934 года жили в Даниловке. Потом переехали в Акимовку, там жили по 1939 г., - вспоминает Надежда Харитоновна. - В семье нас было семеро сестер. Две сестры живы и сейчас. Потом переехали в Шелюги, где жила мамина сестра, она нас к себе и забрала. Там я и жила по 2006 г. Работала в колхозе на разных работах. В 1959 г. потеряла глаз, стала инвалидом.
У Надежды Харитоновны была семья. Но муж умер, умерли и трое сыновей, когда были еще маленькими, а четвертый погиб в 19 лет. Она бережно хранит его фотографию.
Так она осталась одна в своем доме. Соседи были очень хорошими, жили дружно, не ссорились, вспоминает Н. Полиевец.
- С одной женщиной - она приехала в Шелюги из Волынской области - мы сдружились. Дружба продолжалась 42 года. Она работала в колхозе, а я присматривала за ее внучкой. Когда я осталась одна, они меня забрали к себе, я все им «отписала». Потом моя подруга заболела. После двух инсультов она уже не в силах была за мной ухаживать. Я ведь вовсе не ходила - ноги отказали. Видимо, сказались пережитые голод, тяжелая работа, болезни.
Когда стало совсем тяжело, мы с подругой посоветовались, и она мне сказала, что здесь, в Давыдовке, есть такое отделение для пожилых людей. А потом я прочитала о нем в вашей газете.
И вот она меня сюда в 2007 году и привезла - в апреле будет два года, как я здесь. Сюда меня привезли «не ходячую». А здесь - дай Бог здоровья врачам и всем «тутошним» девчатам - вылечили, поставили на ноги, хотя я уже и не надеялась. Теперь я сама могу ходить, хоть и с палочками, но сама! Здесь очень хорошие врачи!
В памяти Надежды Харитоновны навсегда остались голодные 30-е годы.
- Мне было восемь лет, в семье я была средней. У нас, как и у других жителей села, в 1933 году отбирали все: коров, коз, даже кур. Да что там кур - кастрюлю с обедом и ту унесли. Не знаю, как бы мы выжили, если бы не наша мама. Она была просто молодец! Чтобы у нас не забрали фасоль, которую нам удалось вырастить на огороде, мама прятала ее далеко в печи. Бывало, тайком варили понемножку то фасоль, то по ложечке семечек разделит между нами, детьми. Так мы и выжили все - никто с голоду не умер.
Очень тяжелым был и 1947 год, когда на нас снова обрушился сильный голод. Было очень тяжело и страшно. Ели лободу, собирали и варили желуди. Ноги у нас были опухшими, в волдырях, а из них вытекала жидкость...
Ой, трудно, очень трудно было. А сейчас здесь спокойно и хорошо.
- Конечно, свой дом - это свой дом, но, слава Богу, что есть такое отделение, где мы доживаем в тепле и уходе. Здесь есть с кем и поговорить, и пошутить. Бывает, и ругаемся - жизнь есть жизнь. Потом, конечно, миримся.
В праздники к нам приезжают из района, сельсовета, поздравляют. Новый год встречали с шампанским, хорошими гостинцами. Мы не обижены. Нам у плиты не стоять, по магазинам не ходить. В комнатах чисто, тепло. Девчата за нами присматривают очень хорошо. И пошутят, и успокоят, молодцы. Здесь чувствуешь себя моложе - хоть на танцы беги, - смеется Надежда Харитоновна. - С таким-то уходом чего же не жить!..