"Затерянный город": Андрей Джеджула рассказал о своем персонаже
Просмотров: 1902
22 вересня 2015 19:28
Андрей Джеджула отказался стать киллером
Украинский артист и телеведущий Андрей Джеджула рассказал о своем новом фильме Затерянный город и том, что помогло ему стать актером.
Расскажите о своем герое, которого вы сыграли в фильме Затерянный город?
– Это такой романтик-мародер, человек с душевными правильными принципами, не может переступить через себя, но при этом он мародерствует.
Но он не совсем ворует, он не ходит в поисках золота и бриллиантов, он романтик, он ищет запчасти для самолета. Для него это пастбище, где можно найти кусок железа, запчасти и т.д.
С одной стороны он нарушает закон, а с другой – все человеческое ему не чуждо. Там есть душевные моменты – он не сможет переступить через себя и за деньги убить людей.
Как вам предложили сниматься в этом фильме?
– Мне не предлагали (улыбается). У меня есть два друга-актера – Валентин Касьян и Валерий Сковронский. Они очень много снимаются, в России и Украине. Их позвали на кастинг и они предложили мне. Недавно ходил еще на два кастинга, точнее пробы. И я тут же рассказываю о своих друзьях, приношу их анкеты. Такие у нас уже сложились отношения... И как ни странно их двоих не взяли, а меня взяли. Один – Дольф Лунгрен, другой – Фигаро, они очень такие типажные ребята, но глаз режиссера пал на меня.
Эту роль можно назвать первой серьезной в вашей кинокарьере?
– Конечно, потому что это главная роль в полном метре. Каждый актер считает достижением то, когда он снимается в полнометражном кино, которое покажут в кинотеатре, а не на телеэкране.
Потому что фильм снимался на пленку 24 миллиметра Kodak, как снимается любой голливудский фильм, сейчас у нас в принципе давно не снимают на пленку, мало, кто берется за это. Это очень сложный процесс, то что ты видишь в кадре, не факт, что все так и на цифре будет.
На пленке оно может все по-другому выглядеть. По секрету скажу, я еще сам фильм не видел. Он у меня уже два года лежит, я только промотал чуть-чуть. Посмотрел интересующие меня фрагменты и сказал, что буду смотреть со всеми на премьере.
Как так получилось, что фильм снимали в 2012 году, а он выходит только сейчас?
– Фильм снимали на стыке 2012 и 2013 года. Он должен был выйти в 2013 году. Только съемочный процесс занял период с апреля до поздней осени. Потом переозвучка, фильм отправляют на монтаж... Я эти все детали точно не знаю, но это сложный процесс.
В 2013 году в один и тот же промежуток времени фильмы снимали 5 разных съемочных групп, которым выдали приблизительно одну и туже сумму – 6 миллионов гривен. Деньги выдало Госкино Украины, для украинского кино это большая сумма.
Все это было при предыдущей власти, поэтому, скажу по правде, фильм не ждали. Все это выглядело так, будто кому-то нужно было красиво куда-то списать эту сумму. Нам никто не звонил, не спрашивал, когда будет готов фильм, как это было в Советском Союзе, как рассказывают режиссеры.
Кстати, вся съемочная площадка состояла из людей, работающих на киностудии Довженко уже давно, средний возраст сотрудников 50 лет. Некоторые Леонида Быкова видели на студии Довженко и даже снимали его.
Так вот, когда режиссер принес готовый фильм, все были в недоумении. К слову, те других четыре коллектива, которые снимали за те же деньги, ничего в итоге не представили...
Мы снимали картину в достаточно жутких условиях. Мне уже есть с чем сравнить. В моей фильмографии это уже 13 фильм, были и до него, и после. Хозяйственно-бытовой уровень у нас был ужасный. В пазике переодевались все актеры. Когда я снимался в каких-то сериалах и приходил всего на три дня, и то у меня был гримваген на двоих с еще одним актером. А в случае с этой картиной, все было не так. Кормить нас вообще начали только спустя два месяца съемок. До этого пытались нам давать пирожки. Единственное – техника действительно была хорошая. То есть все крохи, которые были, потратили именно на это, на остальном пришлось экономить.
Сейчас идеальное время для выхода Затерянного города на экраны?
– Ну, после 2013 был 2014 год с небезызвестными всем событиями: революция, военные действия. И половина 2015 года, все было не кстати и сопряжено этими событиями. Идеальное время для запуска фильма – осень-зима. Когда все в городе, уже съездили в отпуск.
А сейчас люди уже подустали или даже свыклись, как бы страшно это не звучало. Это приблизительно, когда доктор видит каждый день больных, которые потом умирают. Он сначала очень сильно переживает, а потом просто начинает черстветь. Поэтому народ у нас, как доктор, уже свыкся, мы живем в постоянном текущем процессе военных действий и нестабильной политической ситуации. Люди опять захотели хлеба и зрелищ.
Если говорить о жанрах, то к какому можно отнести фильм Затерянный город?
– Фантастика-триллер. От части, детектив, нотки мелодрамы также присутствуют. Как определит этот жанр зритель, все зависит от него. Знаете, как иногда бывает, когда мы приходим в кино, написано комедия, а фильм совсем не смешной. А приходишь на мелодраму, а там всего два грустных момента...
Так что у нас есть стопроцентная фантастика, сюжет на этом построен, с этим не поспоришь. А триллер кто-то с детективом может спутать.
Какие локации для съемок были?
– Мы снимали на киностудии Довженко: и в павильонах, и на улице. У нас были натурные съемки в самом Славутиче, у Славутича, в полях, в Стебнике (6 км от Трускавца) – большая заброшенная шахта, функционирующая процентов на 10. Там невероятные виды, полуразрушенные фантастические места, которых надо еще поискать. Обрушившаяся крыша, странное здание, напоминающее летающую тарелку...
Было место в Киеве, для меня открытие, на улице Физкультурной река Лыбидь по верху идет в самом центре Киева, локация урбан-урбан. Там была имитация прохода в закрытую зону: колючая проволока, автомобили с охранниками...
Была настоящая тюрьма, я просто там не снимался. Сергей Романюк там играл заключенного, который освободился. Были кафешки, шиномонтажи...
Какие были сложные эпизоды во время съемок, для которых нужна была особая физическая подготовка?
– Ну, мы же снимали в самой соляной шахте. 150 метров под землю спускались и практически жили там две недели, по 6-7 часов в сутки, именно там съемки проходили.
Из сложных – был момент, когда вызвали каскадера. Я должен был по сюжету, как мародер, взобраться по стене заброшенного дома на второй этаж. Сначала каскадер залез, я посмотрел, как он все сделал, а потом предложил сам сыграть. Дело в том, что парень был ниже меня на голову, а потом при монтаже такое сложно исправить, чтобы не было киноляпа.
Еще один эпизод я сам предложил, в самом Стебнике. Там был вид, напоминающий монорельсу, как в Токио или Париже, по которой будто когда-то ходил вагончик футуристического метро. И я решил пройтись по верху, у меня две ножки ровно там помещались. Высота 10-12 метров. Проблемно было залезть и еще большая проблема – оттуда слезть. Я сделал пару проходок.
Все были против, у нас же много женщин было старше 50 лет, все говорили: “Андрей, не надо, куда вы лезете?“. А режиссер и оператор наоборот, как и я, хватаются за любую идею, сказали: “Да, мы посмотрели, очень интересный кадр, лезь“. Опасненько получилось, на мне еще был рюкзак, дул ветер, но мы сняли.
Можно назвать актерство именно тем, о чем вы мечтали всю свою жизнь?
– Да, именно так. У меня было две мечты – одну я осуществил, стать дипломатом. Я попробовал, отдал этому девять лет. Сначала пять лет в институте международных отношений, потом четыре года в МИДе проработал, во всех штаб-квартирах ООН побывал: и в Женеве, и в Нью-Йорке, и в Вене, занимался правами человека. Потом в какой-то момент мне все надоело.
А в детстве мне все говорили: “Тебе надо быть актером“. А в 90-тые, какие могут быть актеры, я же понимал. Все эти люди ходили на рынки и что-то продавали, тогда вся страна торговала. Поэтому я эту мечту отложил на второй план, но когда закончил с МИДом, в голове у меня теплилась надежда и все, чем я занимался – радио, телевидение, это все было для того, чтобы набраться каких-то нужных мне навыков.
Я прочитал многие биографии актеров – и голливудских, и наших. У многих карьера начиналась с радио, телевидения, театра. Так я решил все объединить. Телевидение – чтобы не бояться камеры, радио – чтобы научиться говорить, театр – чтобы держаться в рамках роли, шоу и сцена – чтобы не бояться публики и знать их обратную реакцию и чем их можно зацепить.
Есть актеры, с которыми вы мечтаете сыграть?
– Из украинских – у меня уже несбыточная мечта – покойный Богдан Ступка. Но я все же пересекся с ним на съемочной площадке. Когда я снимался дважды в передаче Форт Боярд, где он играл старика Фура. И меня один раз отправили к нему за вопросом, я на него ответил, мне повезло.
Из иностранных: мечта поработать с Люком Бессоном, а американские – Джек Николсон, Николас Кейдж, они мне очень импонируют. С Арнольдом Шварценеггером просто хотелось бы постоять на съемочной площадке, это детский кумир. Из женщин – мне очень нравится Шерон Стоун. И с Джессикой Альбой я бы сыграл в одном фильме.
Из российских – Ходченкова. Недавно чуть не осуществилась эта история, я на кастинг ходил. Мог бы играть ее воздыхателя. В последнее время меня часто зовут на роли американских или европейских персонажей. Я играл не так давно роль французского морячка с Кузнецовой Катей (сериал Кухня), в Бомбе (это последняя роль Андрея Панина) я играл директор ФБР Антонио Сильви Родригеса. Места съемки были уникальными. Мой кабинет в фильме – это кабинет царя Николая II, когда еще Крым наш был, из этой серии.
Сами сценарий не пишите?
– Думал, но это же совсем другая история. Я могу написать идею фильма, синопсис, а киносценарии – это другое. Там миллион раскадровок, кто куда смотрит, что за чем... Мне кажется, написать книгу проще, чем сценарий к художественному фильму. Описать в одном фильме Войну и мир, например, я не представляю как. Человек должен обладать опытом, может, придет со временем и когда-нибудь я буду сидеть, коротать дни на солнышке, писать сценарий... (смеется).
На лекции по киносценарию известный режиссерсказал, что перед написанием текста к фильму нужно непрерывно вести дневник 30 дней, в который записывать каждый свой день в мельчайших деталях. Это помогает...
– Ой, я вел дневник 30 дней, у меня есть такая история. Я придумывал название к каждому дню, у меня новеллы были. В 17 лет (только поступил в университет, первый курс) я вероломно обманул родителей, и мы с другом поехали автостопом в Германию.
Единственное, у нас был билет до Праги (Чехия) и обратно через месяц. А там дальше – мы начитались про какой-то кампус, через студенческую организацию нужно помогать лесничему по 4-5 часов вдень, тебя кормят-поят, в субботу-воскресенье ты отдыхаешь, экскурсии. Мы на это купились...
Когда приехали, выяснилось, что нас не ждали, какие-то документы не пришли. Мы несколько раз спали на железнодорожном вокзале. По описанию мы должны били веточками обкладывать муравейник, а на самом деле пришлось бревна в Баварии тягать с каким-то мужиком, который выпивал в день два ящика пива, а одет был как тирольский мальчик в фильмах (смеется).
Это был интересный опыт, я каждый день вел дневник. Нужно будет его найти. Когда вернулся в Киев, то мы с сокурсниками просто собирались и я им зачитывал его. Я описывал все, даже как нужно было купить лекарства, не зная языка.
Или, например, я остановил машину, за рулем которой сидел мужчина, не говорящий по-английски, а я, соответственно, не знал немецкого. Но за полтора часа езды я сумел с ним разговориться и мы обсудили политику, историю, экономику, культуру. Выяснилось, что сын этого водителя изучал английский, а он иногда ему как-то помогал. Оказалось, что мужчина – преподаватель польского в школе, поэтому я смог с ним общаться на украинском.
Смешная история была, когда он меня спросил, откуда я, и говорит: “О, мой папа Киев брал в 1942“, а я ему: “А мой дедушка в 1945 году Берлин брал“. А сам думаю – высадит или нет... (смеется). Но все прошло хорошо.
Вы часто ходите в кино?
– Очень. Я смотрю все, всеядный: комедии, триллеры, фантастику, исторические сериалы.
Есть фильмы, которые вы пересматривали несколько раз?
– Криминальное чтиво. Этот фильм по-своему воспринимается каждый раз. Есть душевные, тяжелые фильмы, которые я стараюсь обходить стороной. Я даже Хатико не смотрел специально.
А можете заплакать во время грустного момента в кино?
– Да, я очень сентиментальный, мне это от папы передалось. От него невозможно дождаться, чтобы он пустил слезу в жизни, но когда он что-то смотрит, за кого-то болеет, это слезы...
А со мной история в университете приключилась. Я года четыре не вылезал из спортзала, без химии качался и стал просто огромный. У меня был точно такой же большой друг. Вот как-то мы с ним пришли в кинотеатр, сейчас он Кинопалац называется. И вот мы сидим и смотрим Перл-Харбор, хорошо без девушек были, хныкаем...(смеется). Два таких больших мужка, представляете. Сзади парень на нас уставился, а мы такие, не сговариваясь, ему: “А ну, отвернись, а то сейчас как дадим!“.
Мне и в жизни драмы хватает. То что смотришь по телевизору, что у каждого в семье происходит, у каждого что-то бывает... Поэтому, когда я иду в кино, мне хочется какой-то сказки, отдохнуть.
Я люблю комедии, могу пойти на ужасы, чтобы вообще переключить мозг. Например, Пилу я вообще смотрю спокойно. Я ненавижу японские фильмы – вот это действительно страшное кино. Они резкие и основаны на музыкальных испугах – резкий звук.
Как вы считаете, как можно реанимировать украинское кино?
– Финансирование. У нас невероятное количество талантливых актеров. Посмотрите российские сериалы – кто эти люди? Это все украинские актеры. Та же Катя Кузнецова, она украинка.
Они все там, потому что здесь нет работы, кто-то пытается прорваться в Европу. Потому что здесь не снимают фильмы, а по большей части второсортный материал.
Взять любой российский сериал – у них всего два-три российских актера в главных ролях, остальные украинцы, вот вам и продукт.
Например, зовут играть украинские агенты: съемочный день стоит 100 долларов, а звонит российский агент и приглашает на тот же фильм, но уже платит 500 долларов, и разница может быть еще больше. Просто потому, что артист держится в российской базе (ему платят больше), а мы получается, украинцы, для них, как второй сорт, поэтому цена ниже.
Поэтому реанимировать ничего не нужно, дайте нашим режиссерам что-то снять, профинансируйте. С нашей киношколой возможно работать.
Вы гонитесь за гонорарами?
– В идеале, то дело, которым ты занимаешь, должно приносить деньги. Но в нашей стране нет ни одного человека, который бы занимался только одним любимым делом. Нет ни актера, радио- или телеведущего, который бы не подрабатывал на корпоративах. Потому что зарплат не хватает...
А в нашем кино сложно прожить только на зарплаты. Есть, конечно, актеры, которые на конвейере, так сказать. Они берут всю работу, но и они не зарабатывают много, они скорей берут “оптом“.
На Одесском кинофестивале сербский режиссер Срджан Драгоевич сказал, что в Украине за что не возьмись, все готовый киносценарий. Именно о жизни сейчас нужно снимать, считает он...
– Элементарно, можно снимать шикарные фильмы о конфликтах, о политике, о спорте, о хохмах в шоу-бизнесе, о чем угодно... Почему у наших соседей северных это получается, они пытаются поднять авторитет государства, а у нас нет...
Единственное, в чем я не разбираюсь, это арт-хаус. В этом я абсолютный профан. Это как Квадрат Малевича, кто-то заплатил миллионы, а для кого-то это просто черный квадрат. Это как пиар, как преподнесешь. Для меня подобное творчество очень сложно и я его не воспринимаю.
Например, фильм Нимфоманка Ларса фон Триера. Может, кто-то ходил, чтобы посмотреть немного грязного секса, или на актеров – кто как голым будет выглядеть. Но в целом, ее вначале насилуют, бьют, а потом рассказывают ее историю – класс фильм, ну такое... Я не понимаю.
Вы готовы сниматься в эротических сценах?
– Я долго об этом думал. Наверное, нет, вы посмотрите на наши фильмы. Пока у нас все фильмы, в которые есть элементы эротики, выглядят пахабщиной, пошло. Красиво и эротично снять фильм типа 9 1/2 недель или Пляж... в этом очень много деталей, когда работаешь с телом. У нас в Киеве не так много фотографов, которые умеют просто статику тела сфотографировать, в движении...
В целом, я считаю, что все можно иначе доносить, своей драматургией, нежели обнаженкой. Мне всегда казалось, что обнаженное тело – это либо старт, либо финал карьеры. Например, у Мадонны и Сильвестра Сталоне порнофильмы – это был удачный старт, но им просто повезло, что тогда не было интернета.
Мне всегда казалось, что обнаженное тело – это либо старт, либо финал карьеры.
Как например, Джиллиан Андерсон из Серетных материалов, она же была королевой порнофильмов. Она потратила несколько миллионов долларов, чтобы извлечь все кассеты из проката. В 90-е у нее выдался хороший шанс, когда начала сниматься в Голливуде, вот и пришлось ей подчистить “хвосты“.
А в наше время интернета, если что-то, не дай бог, снимут неудачно, то все это быстро разлетится по Сети. Я не настроен. И вообще, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду обнаженное мужское тело. Оно же не настолько эстетично, как женское. Если частичное обнажение, торс, тогда это у мужчины красиво. Но женское тело все красивее. А в контакте с напарницей это может получиться пошло...
Источник: Ivona.bigmir.net,tv.ua
Расскажите о своем герое, которого вы сыграли в фильме Затерянный город?
– Это такой романтик-мародер, человек с душевными правильными принципами, не может переступить через себя, но при этом он мародерствует.
Но он не совсем ворует, он не ходит в поисках золота и бриллиантов, он романтик, он ищет запчасти для самолета. Для него это пастбище, где можно найти кусок железа, запчасти и т.д.
С одной стороны он нарушает закон, а с другой – все человеческое ему не чуждо. Там есть душевные моменты – он не сможет переступить через себя и за деньги убить людей.
Как вам предложили сниматься в этом фильме?
– Мне не предлагали (улыбается). У меня есть два друга-актера – Валентин Касьян и Валерий Сковронский. Они очень много снимаются, в России и Украине. Их позвали на кастинг и они предложили мне. Недавно ходил еще на два кастинга, точнее пробы. И я тут же рассказываю о своих друзьях, приношу их анкеты. Такие у нас уже сложились отношения... И как ни странно их двоих не взяли, а меня взяли. Один – Дольф Лунгрен, другой – Фигаро, они очень такие типажные ребята, но глаз режиссера пал на меня.
Эту роль можно назвать первой серьезной в вашей кинокарьере?
– Конечно, потому что это главная роль в полном метре. Каждый актер считает достижением то, когда он снимается в полнометражном кино, которое покажут в кинотеатре, а не на телеэкране.
Потому что фильм снимался на пленку 24 миллиметра Kodak, как снимается любой голливудский фильм, сейчас у нас в принципе давно не снимают на пленку, мало, кто берется за это. Это очень сложный процесс, то что ты видишь в кадре, не факт, что все так и на цифре будет.
На пленке оно может все по-другому выглядеть. По секрету скажу, я еще сам фильм не видел. Он у меня уже два года лежит, я только промотал чуть-чуть. Посмотрел интересующие меня фрагменты и сказал, что буду смотреть со всеми на премьере.
Как так получилось, что фильм снимали в 2012 году, а он выходит только сейчас?
– Фильм снимали на стыке 2012 и 2013 года. Он должен был выйти в 2013 году. Только съемочный процесс занял период с апреля до поздней осени. Потом переозвучка, фильм отправляют на монтаж... Я эти все детали точно не знаю, но это сложный процесс.
В 2013 году в один и тот же промежуток времени фильмы снимали 5 разных съемочных групп, которым выдали приблизительно одну и туже сумму – 6 миллионов гривен. Деньги выдало Госкино Украины, для украинского кино это большая сумма.
Все это было при предыдущей власти, поэтому, скажу по правде, фильм не ждали. Все это выглядело так, будто кому-то нужно было красиво куда-то списать эту сумму. Нам никто не звонил, не спрашивал, когда будет готов фильм, как это было в Советском Союзе, как рассказывают режиссеры.
Кстати, вся съемочная площадка состояла из людей, работающих на киностудии Довженко уже давно, средний возраст сотрудников 50 лет. Некоторые Леонида Быкова видели на студии Довженко и даже снимали его.
Так вот, когда режиссер принес готовый фильм, все были в недоумении. К слову, те других четыре коллектива, которые снимали за те же деньги, ничего в итоге не представили...
Мы снимали картину в достаточно жутких условиях. Мне уже есть с чем сравнить. В моей фильмографии это уже 13 фильм, были и до него, и после. Хозяйственно-бытовой уровень у нас был ужасный. В пазике переодевались все актеры. Когда я снимался в каких-то сериалах и приходил всего на три дня, и то у меня был гримваген на двоих с еще одним актером. А в случае с этой картиной, все было не так. Кормить нас вообще начали только спустя два месяца съемок. До этого пытались нам давать пирожки. Единственное – техника действительно была хорошая. То есть все крохи, которые были, потратили именно на это, на остальном пришлось экономить.
Сейчас идеальное время для выхода Затерянного города на экраны?
– Ну, после 2013 был 2014 год с небезызвестными всем событиями: революция, военные действия. И половина 2015 года, все было не кстати и сопряжено этими событиями. Идеальное время для запуска фильма – осень-зима. Когда все в городе, уже съездили в отпуск.
А сейчас люди уже подустали или даже свыклись, как бы страшно это не звучало. Это приблизительно, когда доктор видит каждый день больных, которые потом умирают. Он сначала очень сильно переживает, а потом просто начинает черстветь. Поэтому народ у нас, как доктор, уже свыкся, мы живем в постоянном текущем процессе военных действий и нестабильной политической ситуации. Люди опять захотели хлеба и зрелищ.
Если говорить о жанрах, то к какому можно отнести фильм Затерянный город?
– Фантастика-триллер. От части, детектив, нотки мелодрамы также присутствуют. Как определит этот жанр зритель, все зависит от него. Знаете, как иногда бывает, когда мы приходим в кино, написано комедия, а фильм совсем не смешной. А приходишь на мелодраму, а там всего два грустных момента...
Так что у нас есть стопроцентная фантастика, сюжет на этом построен, с этим не поспоришь. А триллер кто-то с детективом может спутать.
Какие локации для съемок были?
– Мы снимали на киностудии Довженко: и в павильонах, и на улице. У нас были натурные съемки в самом Славутиче, у Славутича, в полях, в Стебнике (6 км от Трускавца) – большая заброшенная шахта, функционирующая процентов на 10. Там невероятные виды, полуразрушенные фантастические места, которых надо еще поискать. Обрушившаяся крыша, странное здание, напоминающее летающую тарелку...
Было место в Киеве, для меня открытие, на улице Физкультурной река Лыбидь по верху идет в самом центре Киева, локация урбан-урбан. Там была имитация прохода в закрытую зону: колючая проволока, автомобили с охранниками...
Была настоящая тюрьма, я просто там не снимался. Сергей Романюк там играл заключенного, который освободился. Были кафешки, шиномонтажи...
Какие были сложные эпизоды во время съемок, для которых нужна была особая физическая подготовка?
– Ну, мы же снимали в самой соляной шахте. 150 метров под землю спускались и практически жили там две недели, по 6-7 часов в сутки, именно там съемки проходили.
Из сложных – был момент, когда вызвали каскадера. Я должен был по сюжету, как мародер, взобраться по стене заброшенного дома на второй этаж. Сначала каскадер залез, я посмотрел, как он все сделал, а потом предложил сам сыграть. Дело в том, что парень был ниже меня на голову, а потом при монтаже такое сложно исправить, чтобы не было киноляпа.
Еще один эпизод я сам предложил, в самом Стебнике. Там был вид, напоминающий монорельсу, как в Токио или Париже, по которой будто когда-то ходил вагончик футуристического метро. И я решил пройтись по верху, у меня две ножки ровно там помещались. Высота 10-12 метров. Проблемно было залезть и еще большая проблема – оттуда слезть. Я сделал пару проходок.
Все были против, у нас же много женщин было старше 50 лет, все говорили: “Андрей, не надо, куда вы лезете?“. А режиссер и оператор наоборот, как и я, хватаются за любую идею, сказали: “Да, мы посмотрели, очень интересный кадр, лезь“. Опасненько получилось, на мне еще был рюкзак, дул ветер, но мы сняли.
Можно назвать актерство именно тем, о чем вы мечтали всю свою жизнь?
– Да, именно так. У меня было две мечты – одну я осуществил, стать дипломатом. Я попробовал, отдал этому девять лет. Сначала пять лет в институте международных отношений, потом четыре года в МИДе проработал, во всех штаб-квартирах ООН побывал: и в Женеве, и в Нью-Йорке, и в Вене, занимался правами человека. Потом в какой-то момент мне все надоело.
А в детстве мне все говорили: “Тебе надо быть актером“. А в 90-тые, какие могут быть актеры, я же понимал. Все эти люди ходили на рынки и что-то продавали, тогда вся страна торговала. Поэтому я эту мечту отложил на второй план, но когда закончил с МИДом, в голове у меня теплилась надежда и все, чем я занимался – радио, телевидение, это все было для того, чтобы набраться каких-то нужных мне навыков.
Я прочитал многие биографии актеров – и голливудских, и наших. У многих карьера начиналась с радио, телевидения, театра. Так я решил все объединить. Телевидение – чтобы не бояться камеры, радио – чтобы научиться говорить, театр – чтобы держаться в рамках роли, шоу и сцена – чтобы не бояться публики и знать их обратную реакцию и чем их можно зацепить.
Есть актеры, с которыми вы мечтаете сыграть?
– Из украинских – у меня уже несбыточная мечта – покойный Богдан Ступка. Но я все же пересекся с ним на съемочной площадке. Когда я снимался дважды в передаче Форт Боярд, где он играл старика Фура. И меня один раз отправили к нему за вопросом, я на него ответил, мне повезло.
Из иностранных: мечта поработать с Люком Бессоном, а американские – Джек Николсон, Николас Кейдж, они мне очень импонируют. С Арнольдом Шварценеггером просто хотелось бы постоять на съемочной площадке, это детский кумир. Из женщин – мне очень нравится Шерон Стоун. И с Джессикой Альбой я бы сыграл в одном фильме.
Из российских – Ходченкова. Недавно чуть не осуществилась эта история, я на кастинг ходил. Мог бы играть ее воздыхателя. В последнее время меня часто зовут на роли американских или европейских персонажей. Я играл не так давно роль французского морячка с Кузнецовой Катей (сериал Кухня), в Бомбе (это последняя роль Андрея Панина) я играл директор ФБР Антонио Сильви Родригеса. Места съемки были уникальными. Мой кабинет в фильме – это кабинет царя Николая II, когда еще Крым наш был, из этой серии.
Сами сценарий не пишите?
– Думал, но это же совсем другая история. Я могу написать идею фильма, синопсис, а киносценарии – это другое. Там миллион раскадровок, кто куда смотрит, что за чем... Мне кажется, написать книгу проще, чем сценарий к художественному фильму. Описать в одном фильме Войну и мир, например, я не представляю как. Человек должен обладать опытом, может, придет со временем и когда-нибудь я буду сидеть, коротать дни на солнышке, писать сценарий... (смеется).
На лекции по киносценарию известный режиссерсказал, что перед написанием текста к фильму нужно непрерывно вести дневник 30 дней, в который записывать каждый свой день в мельчайших деталях. Это помогает...
– Ой, я вел дневник 30 дней, у меня есть такая история. Я придумывал название к каждому дню, у меня новеллы были. В 17 лет (только поступил в университет, первый курс) я вероломно обманул родителей, и мы с другом поехали автостопом в Германию.
Единственное, у нас был билет до Праги (Чехия) и обратно через месяц. А там дальше – мы начитались про какой-то кампус, через студенческую организацию нужно помогать лесничему по 4-5 часов вдень, тебя кормят-поят, в субботу-воскресенье ты отдыхаешь, экскурсии. Мы на это купились...
Когда приехали, выяснилось, что нас не ждали, какие-то документы не пришли. Мы несколько раз спали на железнодорожном вокзале. По описанию мы должны били веточками обкладывать муравейник, а на самом деле пришлось бревна в Баварии тягать с каким-то мужиком, который выпивал в день два ящика пива, а одет был как тирольский мальчик в фильмах (смеется).
Это был интересный опыт, я каждый день вел дневник. Нужно будет его найти. Когда вернулся в Киев, то мы с сокурсниками просто собирались и я им зачитывал его. Я описывал все, даже как нужно было купить лекарства, не зная языка.
Или, например, я остановил машину, за рулем которой сидел мужчина, не говорящий по-английски, а я, соответственно, не знал немецкого. Но за полтора часа езды я сумел с ним разговориться и мы обсудили политику, историю, экономику, культуру. Выяснилось, что сын этого водителя изучал английский, а он иногда ему как-то помогал. Оказалось, что мужчина – преподаватель польского в школе, поэтому я смог с ним общаться на украинском.
Смешная история была, когда он меня спросил, откуда я, и говорит: “О, мой папа Киев брал в 1942“, а я ему: “А мой дедушка в 1945 году Берлин брал“. А сам думаю – высадит или нет... (смеется). Но все прошло хорошо.
Вы часто ходите в кино?
– Очень. Я смотрю все, всеядный: комедии, триллеры, фантастику, исторические сериалы.
Есть фильмы, которые вы пересматривали несколько раз?
– Криминальное чтиво. Этот фильм по-своему воспринимается каждый раз. Есть душевные, тяжелые фильмы, которые я стараюсь обходить стороной. Я даже Хатико не смотрел специально.
А можете заплакать во время грустного момента в кино?
– Да, я очень сентиментальный, мне это от папы передалось. От него невозможно дождаться, чтобы он пустил слезу в жизни, но когда он что-то смотрит, за кого-то болеет, это слезы...
А со мной история в университете приключилась. Я года четыре не вылезал из спортзала, без химии качался и стал просто огромный. У меня был точно такой же большой друг. Вот как-то мы с ним пришли в кинотеатр, сейчас он Кинопалац называется. И вот мы сидим и смотрим Перл-Харбор, хорошо без девушек были, хныкаем...(смеется). Два таких больших мужка, представляете. Сзади парень на нас уставился, а мы такие, не сговариваясь, ему: “А ну, отвернись, а то сейчас как дадим!“.
Мне и в жизни драмы хватает. То что смотришь по телевизору, что у каждого в семье происходит, у каждого что-то бывает... Поэтому, когда я иду в кино, мне хочется какой-то сказки, отдохнуть.
Я люблю комедии, могу пойти на ужасы, чтобы вообще переключить мозг. Например, Пилу я вообще смотрю спокойно. Я ненавижу японские фильмы – вот это действительно страшное кино. Они резкие и основаны на музыкальных испугах – резкий звук.
Как вы считаете, как можно реанимировать украинское кино?
– Финансирование. У нас невероятное количество талантливых актеров. Посмотрите российские сериалы – кто эти люди? Это все украинские актеры. Та же Катя Кузнецова, она украинка.
Они все там, потому что здесь нет работы, кто-то пытается прорваться в Европу. Потому что здесь не снимают фильмы, а по большей части второсортный материал.
Взять любой российский сериал – у них всего два-три российских актера в главных ролях, остальные украинцы, вот вам и продукт.
Например, зовут играть украинские агенты: съемочный день стоит 100 долларов, а звонит российский агент и приглашает на тот же фильм, но уже платит 500 долларов, и разница может быть еще больше. Просто потому, что артист держится в российской базе (ему платят больше), а мы получается, украинцы, для них, как второй сорт, поэтому цена ниже.
Поэтому реанимировать ничего не нужно, дайте нашим режиссерам что-то снять, профинансируйте. С нашей киношколой возможно работать.
Вы гонитесь за гонорарами?
– В идеале, то дело, которым ты занимаешь, должно приносить деньги. Но в нашей стране нет ни одного человека, который бы занимался только одним любимым делом. Нет ни актера, радио- или телеведущего, который бы не подрабатывал на корпоративах. Потому что зарплат не хватает...
А в нашем кино сложно прожить только на зарплаты. Есть, конечно, актеры, которые на конвейере, так сказать. Они берут всю работу, но и они не зарабатывают много, они скорей берут “оптом“.
На Одесском кинофестивале сербский режиссер Срджан Драгоевич сказал, что в Украине за что не возьмись, все готовый киносценарий. Именно о жизни сейчас нужно снимать, считает он...
– Элементарно, можно снимать шикарные фильмы о конфликтах, о политике, о спорте, о хохмах в шоу-бизнесе, о чем угодно... Почему у наших соседей северных это получается, они пытаются поднять авторитет государства, а у нас нет...
Единственное, в чем я не разбираюсь, это арт-хаус. В этом я абсолютный профан. Это как Квадрат Малевича, кто-то заплатил миллионы, а для кого-то это просто черный квадрат. Это как пиар, как преподнесешь. Для меня подобное творчество очень сложно и я его не воспринимаю.
Например, фильм Нимфоманка Ларса фон Триера. Может, кто-то ходил, чтобы посмотреть немного грязного секса, или на актеров – кто как голым будет выглядеть. Но в целом, ее вначале насилуют, бьют, а потом рассказывают ее историю – класс фильм, ну такое... Я не понимаю.
Вы готовы сниматься в эротических сценах?
– Я долго об этом думал. Наверное, нет, вы посмотрите на наши фильмы. Пока у нас все фильмы, в которые есть элементы эротики, выглядят пахабщиной, пошло. Красиво и эротично снять фильм типа 9 1/2 недель или Пляж... в этом очень много деталей, когда работаешь с телом. У нас в Киеве не так много фотографов, которые умеют просто статику тела сфотографировать, в движении...
В целом, я считаю, что все можно иначе доносить, своей драматургией, нежели обнаженкой. Мне всегда казалось, что обнаженное тело – это либо старт, либо финал карьеры. Например, у Мадонны и Сильвестра Сталоне порнофильмы – это был удачный старт, но им просто повезло, что тогда не было интернета.
Мне всегда казалось, что обнаженное тело – это либо старт, либо финал карьеры.
Как например, Джиллиан Андерсон из Серетных материалов, она же была королевой порнофильмов. Она потратила несколько миллионов долларов, чтобы извлечь все кассеты из проката. В 90-е у нее выдался хороший шанс, когда начала сниматься в Голливуде, вот и пришлось ей подчистить “хвосты“.
А в наше время интернета, если что-то, не дай бог, снимут неудачно, то все это быстро разлетится по Сети. Я не настроен. И вообще, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду обнаженное мужское тело. Оно же не настолько эстетично, как женское. Если частичное обнажение, торс, тогда это у мужчины красиво. Но женское тело все красивее. А в контакте с напарницей это может получиться пошло...
Источник: Ivona.bigmir.net,tv.ua