АТО - правда и мифы

Майор ВСУ, прослуживший в армии два года с начала войны, рассказал, что на самом деле происходит на востоке страны.

Мой собеседник застал армию как начального периода войны, так и сегодняшние войска. Что изменилось? Чем отличается действительная украинская армия от образа, навеянного телевидением? О положительном и негативном и многом другом рассказал майор Игорь Ермолаев.

Игорь Сергеевич до войны был человеком сугубо гражданским. Более 20 лет он проработал журналистом в мелитопольских СМИ. Воинское звание получил еще на военной кафедре в институте. Потом оно автоматически повышалось. Война застала 52-летнего Игоря Ермолаева в чине майора запаса. В первую волну мобилизации он был призван в ряды украинских пограничников. Демобилизовался в феврале 2015-го, но через два месяца вновь был призван. Служил в 57-й отдельной мотопехотной бригаде ВСУ. Демобилизован в резерв в июле этого года.

«Воевали в спортивных костюмах»

- Игорь Сергеевич, вы видели армию 2014 года и ее состояние сейчас. Что изменилось?

В 2014 году армии как таковой практически не было. Первыми на фронт пошли добровольцы. Тогда патриотизм был высокий. Активно работали волонтеры, которые фактически спасали армию - поставляли все, от носков и формы до продуктов. Армия была одета во что попало. Форма с канадскими, немецкими, английскими флажками. Зачастую и того не было. Воевали в спортивных костюмах.
Сейчас обеспечение на уровне. Как продовольственное, так и вещевое. Форма есть у всех. Другой вопрос, какого она качества. Но меняют ее вовремя.

А патриотизма, такого как был в начале, уже нет. Сейчас отношение к армии стало чисто потребительское. Когда подняли зарплату, в армию пошли за деньгами. Причем на передовую никто не стремится. Зарплата действительно высокая, по сравнению со средней по Украине. Но те, кто стоит в тылу, получают всего на 1200-1300 гривен меньше, чем те, кто находится на переднем крае. И большинство хотят попасть именно в тыл, где высокая зарплата без всякого риска.

Оставляет желать лучшего и уровень подготовки таких бойцов. Ведь сейчас в армию пошли люди, которые не смогли найти работу, по сути гражданские. Если кто-то из них и служил срочную службу, то по прошествии времени от той подготовки ничего не осталось.
На передовой учиться некогда. Хорошо если в подразделении остались кадровые военные или люди, воевавшие раньше. А так чувствуется недостаток опыта. Правда, различные части периодически выводят из зоны АТО в тыл и там проводят учения. На них тренировка идет постоянно, каждый день, невзирая на погоду. Но энтузиазма у большинства опять же нет. Отсутствует мотивация, если ты пришел за «длинным рублем», то какой ты вояка?

- Чем чреват недостаток подготовки на фронте?

- Неподготовленные бойцы - это потенциальные потери. В нашей бригаде за два года погибло около ста человек и порядка 600 были ранены. При этом не боевые потери доходят до 50 процентов. Кто по дурости что-то учудит, кто по неопытности пойдет напролом и на растяжку нарвется, и так далее.

- Поговаривают, что иногда из-за разногласий бойцов убивают свои же. Так ли это?
- Я о таких случаях не слышал.

- Ходят слухи о мародерстве с украинской стороны. Такие случай были?

- Да, это было. В 2014 году это практиковали некоторые добровольческие батальоны. Но когда их начали переподчинить ВСУ, навели порядок, и сейчас мародерства нет.

«До войны здесь никому нет дела»

- Как к нашим военным относится местное население?

- Скажем так - настороженно. Причем чем ближе к передовой тем, сильнее это чувствуется. Кстати ценники во многих магазинах в прифронтовой зоне двойные - в гривнах и российских рублях. Делайте выводы.

- А какое отношение к себе вы чувствуете в мирных областях?

- Такое ощущение, что приезжаешь в другую страну. Здесь абсолютно другие ценности. До войны никому нет дела. Она всем надоела. Меняется отношение и к АТОшникам. Из героев они превращаются в нахлебников. Некоторые люди завидуют высоким зарплатам, социальному обеспечению и льготам. Говорят: «почему мы должны вас кормить»? Через это прошли «афганцы», «чернобыльцы», теперь проходим и мы.

- По телевидению часто идет реклама, призывающая вступать в армию. Создается романтический образ военного. Есть ли в войне романтика?

- Конечно, нет. Когда вокруг летают твердые предметы, и ты не знаешь попадет ли какой-то из них в тебя, не до романтики. Я как-то видел один из первых роликов. Сделан он был с американским апломбом. Бойцы идут по аэропорту, не глядя на приветствующих их гражданских. Целеустремленный взгляд - ну прям как астронавты на космодроме в американском фильме. Это не наш менталитет.
Кстати, еще пару слов о контрактной армии. У американцев и у нас менталитет разный. У наших если есть идея, готовы воевать в любых условиях. А если идеи нет, сколько не плати, воевать никто стремиться не будет.

«Ребята чувствуют себя мишенями»

- Сейчас армия практически стоит на месте. Как это сказывается на боевом духе?

- Я могу говорить только за свою бригаду. Не то чтобы мы совсем стояли на месте. Например, под Зайцево ребята за ночь, потихоньку, без боя, продвинулись на сто метров и закрепились. Через время так же продвинулись еще на 50 метров. Потом еще. Так за несколько месяцев половину села и заняли.
Ну, а Минские договоренности, конечно, на бойцов действуют негативно. По нам стреляют, а отвечать нельзя. В основном бьет артиллерия. Минометы, гранатометы и крупные калибры. В том числе 152 мм. Иногда подключается крупнокалиберное стрелковое оружие - пулеметы, снайперы.
Ребята чувствуют себя мишенями. Официально мы «молчим». Но иногда нервы не выдерживают, и тоже отвечаем артиллерией - «неофициально», так сказать. Бывает, что боевики поднимаются в атаку и идут на наши укрепления. Тогда происходит столкновение с применением всего стрелкового оружия, прямой контакт. Но такое бывает редко.

- Каковы взаимоотношения солдат и офицеров на фронте и в тылу? Существует ли так называемое боевое братство?

- Отношения нормальные. На фронте офицер вообще с солдатами в одном блиндаже. И воюет вместе с ними. В тылу больше субординации. Офицеры живут и питаются отдельно. Но в принципе взаимоотношения остаются прежними. Если ты не трус и не самодур, тебя уважают. Это и есть боевое братство. Когда ты не отступаешь, а прикрываешь товарищей, а они прикрывают тебя. Когда ты держишь свой участок. Ведь если оголишь или прекратишь огонь и спрячешься, в том месте произойдет прорыв.

- Были ли у вас в подразделении выдающиеся личности?

- Конечно. И не мало. Например, легендарный сержант Дмитрий Годзенко. Позывной «Годзилла». Знаете, есть такие люди - большие и добрые. Он из таких - рост 2,05 мета, но ко всем хорошо своим относился. А воевал отлично. Он сам родом из Львова. Потом переехал в Киев. Имел семью и высокооплачиваемую работу. Работал главным инженером филиала НАК «Нефтегаза». Когда началась война, он бросил это все и пошел добровольцем на фронт. Он был патриотом, и в этом видел свой долг. Он воевал два года. 30 марта этого года их батальон должен был передать позиции преемникам и выйти в тыл. За два часа до этого начался минометный обстрел. «Годзилла» вместе с бойцами был в одном из сельских домов. Все стали выдвигаться в укрытие. Он выходил последним. Одна из мин попала прямо в дом и разорвалась внутри. Он погиб. Единственный из всех, кто ночевал в этом доме.

- Я вижу у вас награды. За что они и какая для вас самая дорогая?

- Медали обычно дают ко всяким праздникам. Медаль участника АТО давали всем, медаль от православной церкви тоже. А еще две, как говорится, за дело.
Самая дорогая награда - «За мужество». Как то мне поручили заснять на видео и передать куда нужно результаты нашего артналета. У меня была камера с функцией ночной съемки и группа прикрытия. Поползли ночью. Когда добрались до объекта, стал снимать и что происходит вокруг, не наблюдал. Так получилось, что я потерял из вида группу.
Сплошной линии фронта в АТО нет. Противник может оказаться где угодно. Хоть у тебя за спиной. Так и получилось. Нарвался я на группу боевиков. Хорошо, что я их раньше заметил, чем они меня. Ну, я начал «обозначать» себя… из автомата. Кого-то зацепил. Завязалась перестрелка. А потом и прикрытие подтянулось. За этот бой и был награжден.

- Как лично вы относитесь к этой войне? И когда, по-вашему, она закончится?

- Этой войне конца и края не видно. Уже третий год «насыпаем» друг другу снарядами. Так и десять лет насыпать можно. Лично мое мнение - надо как то договариваться.
Тех сил, что есть сейчас, чтобы «задушить» боевиков не достаточно. Для этого нужно вводить военное положение и объявлять всеобщую мобилизацию.
Но в таком случае у России появится хороший повод, чтобы начать полномасштабное вторжение - сосредоточение войск на границе, угроза государственной безопасности и так далее.