Одинокая

Ольга Смирнова, жительница Мелитополя, уже давно живет одна. Ей уже более 70 лет, она почти не слышит, страдает потерей памяти и букетом болезней. Вот уже несколько лет она не выходит из стен квартиры на проспекте 50-летия Победы, 60.

 12 дней взаперти
Заходя в квартиру, сразу же чувствуешь резкий специфический запах. Хозяйка Ольга сидит на старом промокшем диване. Из-за того, что старушка «ходит под себя», долго находиться в квартире непросто. Крашеный паркетный пол. На нем лужица воды: соседка подозревает, что Ольга Никитична не успела добежать до туалета. Громко кричит огромный черно-белый телевизор. Беспорядка в жилой комнате не видно, но в шкафу и на шкафу, на балконе, на полу лежит множество пакетов, сумок и мешков с вещами. Причем иногда одежда упакована в рыночные сетки от картошки. На шкафу стоят сапоги. На столе - пачка чая и пакет печенья.

- Она же голодная! - объясняет соседка Вера Павловна Зарецкая. - К ней обязаны приходить из соцслужбы, но иногда соцработники бросают ее на несколько дней одну. Недавно захожу: у нее стоит еда в одноразовых тарелочках из супермаркета - на один раз! Как-то вообще Ольга 12 дней сидела одна. Ты кушать хочешь? Давай, тарелку борща принесу, – обращается она к одинокой старушке.
Та отказывается. Мой с ней разговор клеится с трудом: бабушка почти не слышит и плохо соображает.

- Сколько Вам лет?
- Семьдесят.
- А какого Вы года рождения?
- 1935-го.
- Дети у Вас есть?
- Где-то есть.

Когда-то Ольга Никитична работала на заводе. По словам соседей, она всегда была нелюдимым, подозрительным человеком. Муж умер 30 лет назад, она жила с сыном. Тот давно разошелся с женой, невестка не общалась со свекровью с момента развода.
О том, что муж и сын ……, она позабыла и регулярно просит соседей: «Позвони сыну или мужу». Страдала астмой, к ней уже давно ходили соцработники - убирали, готовили. Сама брошенная бабушка раньше ходила в столовую, где кормили таких одиноких пенсионеров. Но вот уже четыре года она не спускалась на улицу.

В остальных комнатах - страшная разруха. Ванна заставлена вещами: ясно, что в ней давно никто не мылся. Унитаз весь в бурых пятнах. На кухне свисают с потолка отклеившиеся обои, столы уставлены грязными банками и бутылями. На печке - черные кастрюли: это Ольга Никитична сама себе готовит, но забывает, что поставила на огонь вариться обед, и все сгорает. Когда соседи замечают, что с балкона идет дым, бегут сюда.

- Мы очень боимся за газ! Вдруг она все подожжет или взорвет? - говорят они.
- Она постоянно прячется от кого-то, - говорит В. Зарецкая, - Лампочка горит только в жилой комнате, в остальных комнатах по вечерам темно. Как-то я пришла вечером и не могла ее найти нигде, оказалось, Ольга сидит на кухне под столом – прячется. Она и нас не узнает, все спрашивает: «А ты кто?» В соседней квартире проживает семья с маленьким ребенком. Когда до ночи кричит телевизор, он мешает.
- Человека все забросили! - подтверждает другая соседка. - От нас она помощь не хочет принимать, да ведь и не можем же мы присматривать за ней постоянно – у каждого своя семья, у меня муж парализованный. Но ведь государство же должно заботиться об одиноких пожилых гражданах! Как страшно так жить! Пусть бы соцслужба прикрепила одного определенного человека, который бы тщательней ухаживал за Ольгой Никитичной! Или хотя бы оформили ее в дом престарелых. Что-то же надо делать!

 Сама виновата?
Прокомментировала ситуацию заведующая отделением социальной помощи на дому территориального центра социального обслуживания населения Наталья Черненькая:

- Соцработник посещает Ольгу Никитичну три раза в неделю. Да, у нее в квартире грязно и есть запах, но она не хочет купаться, не хочет выполнять гигиенические процедуры, а соцработник заставить бабушку не может. Сколько ей вещей не давали, чтобы она переоделась - не хочет. У Ольги Никитичны есть родственники, которые живут в том же районе, что и она. Мы обращались к ним, просили, чтобы они обратили на нее внимание, уговорили помыться, привели в порядок. Соцработник вызывала стоматолога на дом, делали ей зубопротезирование. Приглашали участкового врача-терапевта. Она осмотрела Ольгу Никитичну, назначила ей лекарства и отметила, что у нее нет психических отклонений, это старческое. Соцработник по мере своих возможностей ухаживает за ней, но если бабушка не хочет и не дает что-то делать, то насильно мы не имеем права это делать.

Ольга Никитична закрывается, а когда приходит соцработник и стучит в дверь, то часто она не открывает, так как не слышит из-за глухоты и того, что на всю громкость включает телевизор. А начинает соцработник очень сильно стучать в дверь - соседи жалуются. Просили Ольгу Никитичну не закрываться, но она боится, что ее обворуют.

Соседи волнуются, что она включает газ и забывает об этом. В газовой службе нам сказали, что старшая по дому и жильцы должны написать коллективное письмо, что неоднократно слышали запах газа из этой квартиры и боятся за свою безопасность, тогда только газовщики приезжают и отключают газоснабжение квартиры.

Соцработник еду Ольге Никитичне не готовит, а покупает готовую в кулинарии. По технике безопасности соцработник не пользуется приборами, которые находятся в таком ветхом и неисправном состоянии. Мы обращались к соседям, чтобы они со старшей по дому подали в газовое хозяйство заявление с просьбой о проведении осмотра и проверки безопасности газовых приборов в квартире Ольги Никитичны, можно ли пользоваться той плитой, кранами и вентелями.

Пенсию Ольга Никитична получает на дому и сразу выделяет деньги соцработнику, заказывая, что купить. Все, что соцработник покупает, какие траты делает, все записывает в тетрадь - все можно проверить. Обслуживается бабушка бесплатно.

В интернат Ольга Никитична не хочет. Она не признана недееспособной, и без ее согласия мы не можем туда ее оформить. Бабушка не брошена. Даже если до нее не докричались или не достучались, то соцработники приходят на другой день, проверяют, как она там. Если соседи в какой-то из дней не видели, не застали у бабушки соцработника, то это не означает, что она не приходила к Ольге Никитичне. И уж точно не бывает такого, чтобы по12 дней соцработника не было. Все, что в наших силах, мы делаем.