Он выжил в Долине смерти

Сегодня мы все чаще сравниваем эти две войны – в Афганистане и на Донбассе. Ищем параллели и пытаемся понять: что же нас всех ждет дальше? Те, кто потеряли боевых товарищей в далекой афганской земле, имеют свой опыт вторжения войны в жизнь человека.

Три мечты

Петру Пузанову из Мелитополя скоро будет 65. В Афганистан он попал в 32. Профессиональный военный, в декабре 1984-го он приехал туда на должность начальника клуба. Но когда прибыл, комбат сказал: «Какой клуб? Посмотри вокруг, мы же воюем!». Так через пару месяцев Петр стал замполитом колонны «наливников» – машин, перевозивших горючее.

- На каждой машине было сосредоточено по 12 «кубов» топлива, так что наша колонна была лакомым кусочком для «духов» (производное от «душманы», буквально - «враги», так называли советские власти повстанцев во время гражданской войны в Афганистане. - Ред), - объясняет Петр Владимирович. - Одно дело – машину с цементом подбить, другое – с бензином. Нелегкая эта служба была. В колонне было триста машин. За два года техника сменилась почти вся – вот какие были потери. Я теперь 24 марта праздную как второй день рождения. Стояли мы тогда на перевале Саланг, вокруг – снег, мороз. Весенний световой день короткий, много не успеешь. Перевал-то мы прошли, хотели дальше отправляться, но начальник не пустил.

Только мы выстроились, к нам «в хвост» пристроилась толпа «бомбовозов». Бомбили нас весь вечер и до полуночи. Бензин взрывался, страшный пожар, дым, люди гибли… Утром с гор к нам спустились те, кто успели перевалить через Саланг, и были поражены тем, что нашли кого-то живого. Они видели с высоты море огня и думали, что похоронить придется всех.

Те дни вспоминаются и сегодня, спустя 30 лет. Страшная жара вокруг, в тени градусник стабильно выдает +44, а на солнце - и того больше. К машине прислонишься и получишь ожог от раскаленного металла. Попробовать найти утешение в рюмке водки в такой жаре невозможно. Долина Келагай, в которой базировались некоторое время Петр и его товарищи, носила название Долины смерти. Там полег 40-тысячный английский корпус от желтухи. А наши ребята выдержали. Воду добывали из скважин, а она была к питью непригодна, сильный запах хлорки стоял от всех блюд: суп с хлоркой, компот с хлоркой… Спасались верблюжьей колючкой: заваривали ее, добавляли аскорбиновую кислоту, присланную родными из дома в письмах. Мечтали дойти до горной реки и попить вволю. Три желания витали в воздухе: приехать бы домой, напиться и лечь в прохладной комнате на диван!

Но домой Петр попал лишь в декабре 1986-го. А многие друзья так и не вернулись к нормальной жизни. Вот лишь один эпизод. Однажды их машина подорвалась на фугасе, кабину оторвало. Петра закрыло двигателем, и он отделался контузией. А вот водителю Толику Павлову раздробило ноги, через время началась гангрена, и писем от него больше Петр не получал…

- На грани жизни и смерти, сразу становилось ясным: какой ты человек, прикроешь товарища или струсишь. В сегодняшней жизни так не хватает этой ясности, - говорит П. Пузанов.

Вспомним друзей поименно

Война меняет человека. До Афганистана Петр был заводилой, душой компании, балагуром. А когда вернулся, жена не могла узнать: «Да из тебя слова не вытянешь!» Прошло уже 30 лет, но Петр Владимирович иногда и сегодня кричит во сне и с облегчением просыпается.

На той войне он научился ценить каждый прожитый день и дружбу, почувствовал себя настоящим мужиком – твердым, ответственным за принятие решений. В 2014 году Петр Пузанов был награжден медалью «За развитие Запорожского края» - за проведение среди молодежи военно-патриотической работы. Он и его товарищи из Мелитопольской городской организации ветеранов Афганистана проводит огромное количество встреч со школьниками и студентами, организуют в школах музеи воинов-интернационалистов, проводят спортивные турниры памяти погибших товарищей. О них он написал стихи, из которых позже родилась песня «Третий тост».

- 15 февраля – единственный день в году, когда можно мы собираемся все вместе, - говорит Петр Владимирович. - Мы поименно вспоминаем всех погибших на панихиде в храме. Потом отправляемся на митинг у памятника воинам-интернационалистам, возлагаем цветы в парке на аллее, названной в честь наших воинов. Потом за столом поднимем фронтовые сто грамм, помянем былое, пошутим и погрустим о тех, кого уж нет. А жизнь идет дальше, и я знаю: мы все переживем! И нынешние трудные времена тоже, потому что наш народ мудрый.

Особое мнение

Сегодня мы знаем немало примеров, когда воины-интернационалисты шли добровольцами в зону АТО или выступали в качестве волонтеров. «Афганцы» отправлялись в нынешнюю зону конфликта, искренне стремясь помочь своей стране и своему народу. У П. Пузанова мнение другое.

- В АТО я не собирался никогда! – твердо говорит он. - В Афганистане перед тобой был враг, а тут кто? Братья-славяне. Политики заварили эту «кашу» на Донбассе, а солдатики теперь должны расхлебывать. Невозможно сравнивать эти две войны: когда нас посылали в Афган, мы были вооружены, одеты, накормлены. Принял присягу – и пошел. Сейчас все по-другому. Сегодня слово «патриот» у нас заезженно так, что уже и не поймешь его подлинный смысл. Кто-то называет меня сепаратистом, но я не считаю себя таковым. Понимаете, когда мы возвращались с афганской войны, то с трудом вписывались в реальность, как и нынешние бойцы из АТО. Многим моим друзьям приходилось слышать: «Я тебя не посылал, справляйся сам со своими проблемами». Что будет с ребятами, которые возвращаются с нынешней войны? Их называют патриотами и защитниками, а нужны ли они потом, после своего возвращения?