Как судили и почему не реабилитировали директора Мелитопольского ликеро-водочного завода

Существуют свидетельства, что водка производства Мелитопольского ликеро-водочного завода иногда была полезна борьбе украинских националистов. Вопрос, знало ли об этом руководство завода, остается открытым.

В начале июля 1944 года в Мелитополе заместителем начальника городского отдела НКВД старшим лейтенантом госбезопасности Менделевым было подготовлено постановление на арест Ивана Кононенко, который во время немецкой оккупации работал директором местного ликероводочного завода. В постановлении упоминалось, что Кононенко был награжден немцами Ostvolkmedaille (Медалью для восточных областей), однако главное обвинение касалось его принадлежности к подполью ОУН в Мелитополе. Интересные факты о Мелитопольщине находит историк Юрий Щур для "Депо"

Дело Ивана Кононенко

Для такого обвинения у сотрудников органов госбезопасности основания были. Руководитель Мелитопольского окружного провода ОУН Леонид Сухина-Фоменко работал главным технологом на этом же заводе. На предприятии также часто бывали один из организаторов подполья на Мелитопольщине Николай Сливка ( "Буревей") и оуновец Владимир Хабалик, который работал переводчиком в жандармерии.

Во время допросов членов Мелитопольской ОУН, которые были арестованы во время реализации большого агентурного дела "Враги", некоторые из них также упоминали о принадлежности Кононенко к ОУН. Однако, подтвердить или опровергнуть этот факт мог только Николай Сливка, а его чекистам арестовать как раз и не удалось.

Кононенко, очевидно, прекрасно понимал, что факт работы на немецком оккупационном предприятии стратегического характера, получение из рук министра Розенберга медали и т.д. советская власть ему не простит. Неудивительно, что в Мелитополе не остался - арестован был в Залещиках Тернопольской области.

С первых дней допросов факт принадлежности к националистическому подполью Иван Кононенко всячески отрицал. Знакомство с "Буревеем", Сухина-Фоменко, Хабаликом и другими подтверждал, но подчеркивал, что об их принадлежности к ОУН узнал только после арестов весны 1943 года, когда немецкие спецслужбы проводили "зачистку" Запорожской области от оуновцев.

В то же время Кононенко подтвердил, что не эвакуировался из Мелитополя накануне оккупации. Конечно, это получило характеристику от чекистов как "пораженчество" и умышленный уклон от эвакуации. Не возражал арестованный и по поводу того, что проработав в оккупации на ликеро-водочном заводе, прекрасно знал производство и смог помочь немцам восстановить работу предприятия и наладить выпуск продукции. За это, собственно, и был награжден медалью. Конечно же, выступал на различных мероприятиях оккупационных властей, произносил антисоветские речи. Следил за тем, чтобы производство спирта было на должном уровне.

Интересный факт: оуновец Леонид Сухина-Фоменко иногда похищал спирт и водку с завода и выменивал на них у румынских военных оружие. Это оружие потом передавалась руководителям украинского националистического подполья по всей области.

По Кононенко следователи пришли к выводу, что он был привлечен к ОУН в 1943 году непосредственно "Буревеем" и должен был отвечать за подготовку военного отдела к восстанию против немцев на Мелитопольщине. Это было довольно странным утверждением. Действительно, информация о необходимости создания повстанческого отдела из членов ОУН в плавнях реки Молочной в 1943 году обсуждалась в Мелитополе. Идею "привез" в город член Областного провода ОУН Богдан Мовчан ( "Степан Лисавка"). Однако, местные подпольщики, мягко говоря, были против. Они прекрасно знали, а особенно упоминавшийся чекистами краевед Илларион Курило-Кримчак, что места, где мог бы спрятаться повстанческий отряд, даже небольшой, здесь не было. Поэтому идею оставили, но вот чекисты ее расценили, кажется, очень серьезно и искали для нее "легитимизации".

Так или иначе, а уже 16 февраля 1945 года вся собранная, полученная и придумана чекистами информация была оформлена в обвинительное заключение по делу №1704. Здесь была примечание, что факты принадлежности к ОУН и активной деятельности в ней Кононенко отрицал, но вместе с тем содержалась апелляция к свидетельствам других арестованных мелитопольцев, которые были обвинены в принадлежности к националистическому подполью. Интересно, что среди свидетелей, которых необходимо было вызвать на судебное заседание, был только один оуновец - тот самый технолог водочного завода Леонид Сухина-Фоменко. Он во время допросов по "своему" делу рассказывал чекистам щедро и в подробностях о деятельности подполья ОУН в Мелитопольской округе.

Дело Кононенко рассматривалась в закрытом заседании Военного трибунала войск НКВД Запорожского гарнизона тремя лейтенантами: старшим Лысковым и младшими Саркисяном и Приставкиным. Приговор объявленного сразу - 20 лет каторжных работ с поражением в правах на пять лет и конфискацией имущества. Приговор был определен окончательным, таким не подлежащим обжалованию.

В 1955 году старший следователь особой инспекции УМВД в Запорожской области Гончаров, пересмотрев дело, предложил изменить приговор с 20 лет каторги к уже отбытого срока. То есть, фактически уменьшить его вдвое. Однако, Запорожская областная комиссия по пересмотру дел на осужденных 28 февраля того же года признала приговор справедливым и отказалась уменьшать срок.

Однако, меньше чем за год, 13 января 1956 г, Военный трибунал Таврического военного округа таки изменил приговор Кононенко и постановил освободить осужденного. Руку к этому приложил сам Кононенко, письменно обратившись о пересмотре приговора.

Реабилитирован Кононенко не был. Уже в независимой Украине, в 1994 году, бывший директор ликеро-водочного завода был признан справедливо осужденным в той части, что касалась административной работы на немецкую оккупационную власть.