Виталий Портников: Трубный глас

С одной стороны, мы избавились от монополии российского газового монополиста, с другой – мы не станем судиться с «Газпромом», так как не хотим ставить под сомнение наши дружественные отношения. С одной стороны – европейцы помогут нам в ремонте и совершенствовании нашей газотранспортной системы, с другой – мы готовы обсуждать будущее нашей ГТС с Россией, и уверены, что без нее «Газпрому» не удастся выполнить свои обязательства перед европейцами.

Эти – и подобные им заявления – делают представители одного и того же правительства, нередко один и тот же человек на протяжении нескольких дней выступает с взаимоисключающими заявлениями. Но и с российской стороны звучат похожие – и тоже взаимоисключающие слова. С одной стороны – Москва и Киев достигли взаимопонимания о механизме снижения цены на газ, с другой – никакого механизма нет и пока не предвидится. И об этом тоже говорят весьма уважаемые и вроде бы информированные люди.

Ничего удивительного во всем этом нет. Чиновники, делающие подобные заявления, как правило, не являются участниками переговорного процесса и мало что о нем знают – во всяком случае, не намного больше читателя. Те, кто в переговорном процессе действительно участвуют – с украинской стороны это, между прочим, по-прежнему Юрий Бойко, несмотря на формальный отход вице-премьера от руководства энергетическим министерством, с российской – Алексей Миллер – хранят молчание, потому что не имеют никакой возможности очертить хотя бы контуры предстоящих договоренностей без решения президентов. А президенты между собой не общаются.

Если воспринимать российско-украинские отношения такими, какими они были все эти годы – как цепь корпоративных договоренностей предводителей наиболее могущественных кланов – то мы в настоящем тупике, потому что связь разорвана и доверия нет. Если воспринимать российско-украинские отношения как попытку найти экономический компромисс между страной-поставщиком газа и страной-транзитером – то и тут тупик, так как стороны необъективно оценивают возможности друг друга.

Россия уверена, что своим 7-миллиардным счетом загнала Украину в угол, и теперь у Киева один-единственный выход – если не заплатить, то отдать ГТС. Украина убеждена, что может не обращать внимания на российские претензии, так как у Москвы нет никаких возможностей заставить Киев оплатить счет и остановить поставку газа. При этом Виктор Янукович хочет говорить с Владимиром Путиным только об одном – о снижении цены на газ, а Владимир Путин вообще не хочет с ним ни о чем разговаривать.

В Киеве уверены – и эту уверенность разделяют все, от президента до последнего обывателя – что главной ценностью нашей экономики, за которую стоит бороться, остается газотранспортная система. Эта уверенность – наследие советского мышления и постсоветской иждивенческой экономики, менявшей дешевый транзит на дешевый газ и позволившей отказаться от реформирования страны. Но даже на пороге окончательной деградации того, что нам досталось от экономики УССР, мы все еще убеждены, что труба – это самое главное и за нее, именно за нее нужно бороться, потому что иначе мы окажемся в зависимости от Москвы.

Тут можно было бы саркастически поинтересоваться, не пробовали ли сторонники такой теории просто работать – то есть провести реформы, которые сделают страну реальным участником европейского рынка, а не территорией, по которой проходит российский газ? Но если без сарказма: России труба действительно нужна. Нужна – но не необходима. Россия вышла на финиш строительства подводных газопроводов, договорилась с Беларусью о ремонте и модернизации тамошней ГТС – и по подсчетам «Газпрома» мощностей, которые будут получены в результате всего этого, хватит для отказа от украинской ГТС вообще.

Но даже если эти расчеты и неверны, никто не сказал, что в ближайшем будущем Европе действительно нужно будет так много российского газа – как мы видим, энергетическая карта мира меняется стремительно и появляется масса вариантов получения газа – помимо поставок «Газпрома». Но и «Газпрому» украинская ГТС нужна именно с точки зрения вариативности – а не с точки зрения безвыходности. Это означает, что «Газпром» хочет украинскую ГТС – но не готов за нее платить. И еще это означает, что Украина – и это действительно хорошая новость – перестает, наконец-то, быть транзитной страной. Отдадим мы ГТС России или нет – я все же надеюсь, что у власти хватит ума создать международный консорциум – а торги, в которых мы прожили все последние десятилетия, корпоративные разборки и прочие фокусы-покусы, превратившие Украину в больного человека Европы, окончатся.

Транспортировка и закупка газа навсегда станут различными процессами, возможно даже, что мы будем транспортировать один газ, а покупать другой, возможно, что вообще не будем ничего транспортировать, а только покупать, а может быть – если повезет с Шеллом – будем сами продавать газ, а транспортировать ничего не будем. Но самое главное – наша экономика в ближайшем будущем отвяжется от этой губительной схемы, а это означает, что во главе страны неизбежно окажутся люди с совершенно иным мышлением, которые придут для того, чтобы принимать решения, а не для того, чтобы разворовывать страну.

Источник: Lb.ua